Когда она проходила по коридору к залу церемонии, каждый из служителей опускал голову. Не из почтения. Из выученного страха.
Врата Откровения ждали её.
Раджар – Верховный Жрец – уже стоял под куполом. Высокий, с лицом, покрытым линиями ритуальных ожогов, он не выражал эмоций. Его глаза – капли чёрной смолы. Он говорил, и воздух подчинялся.
– Вы готовы, принцесса?
– Нет, – честно ответила она. – Но я всё равно приду.
Он не удивился.
Площадь была переполнена. Люди пришли со всей Империи: торговцы, инженеры, жрецы, исследователи. По ритуалу, принцесса должна была возжечь одну из Чаш Согласия – каменные сосуды, в которые вводилась Прана, активируя пламя.
Перед ней – семь чаш. Каждая – как память о прошлом, как символ живого огня.
Она подошла. Опустилась на колени.
Положила руки на сосуд.
Закрыла глаза.
И… ничего.
Ни жара. Ни сияния. Ни искры.
Тишина.
И тогда в толпе кто-то зашептал. Потом – второй. Шёпот прошёл, как лёгкий ветер. Он не был осуждением. Был разочарованием.
Она встала. Не поклонилась. Не сказала ни слова. Только взглянула вверх – туда, где в небе пульсировали двипы. Там, среди магистралей, струилась кровь Империи. Прана. Пламя.
Она ушла.
В тот же вечер, в одиночестве, Михира вскрыла потайной отсек в покоях. За статуей Златопламенного скрывались свитки. Древние. Опалённые. Запретные.
Они говорили о Четвёртом Контуре.
«Энергия без жертв. Пламя без боли. Свет, в который входят, а не сжигаются.»
Возможно – ложь. Возможно – ересь.
Но ложь – лучше пустоты. А ересь – иногда надежда.
Перед сном она вышла на балкон. Внизу, в улицах четвёртой касты, гудели маготурбины. Пыль поднималась столбами. Люди – лишь тени. Дети – лишь звук. Империя работала.
– Мы строим трон, – прошептала она, – из костей.
И удивляемся, почему он скрипит.
Внутри – что-то дрогнуло.
Пока ещё не Искра.
Но уже – пламя.
ГЛАВА I
Искра в тени трона
Падмасара просыпалась не от солнца, а по расчёту.
Её пробуждение происходило строго по циклу: сначала гудели воздушные коллекторы, направляя первые лучи к куполам энергоуловителей. Затем, с паузой в сорок три удара, активировались зеркальные турбины, преобразующие свет в структурную тепловую волну. А ещё через минуту начиналась симфония: вибрационный гул чакр, щёлканье переключателей, зуммеры откликов – звуки, от которых зависела жизнь империи.