Стихия буйствовала всю ночь, загнав людей в дома. Лишь на следующий день они смогли выбраться наружу, пробившись сквозь снежные завалы.
Пока суть, да дело, наступил полдень. Староста собрал всех мужиков и молвил:
– Кондрат не вернулся домой с охоты, надобно сыскной отряд организовать. Пойдут лишь добровольцы – могут встретиться и волки, и медведи-шатуны, посему неволить никого не стану.
– Коли снегоступы надеть, да споро округу прочесать, управимся до темна, – высказался Яков. – Надобно Кондрата отыскать, мог ведь и из-за метели задержаться.
– С тобой пойду, – пробасил Тихон.
– И я, и меня не забудь, – посыпалось со всех сторон.
– Десятеро пойдут, – сказал Прохор. – Негоже деревню без защиты оставлять. Кто пойдет жребий укажет.
На том и порешили.
Вернулся отряд под вечер, волоча на связанных еловых ветвях тело Кондрата.
– Нашли мы его под сосной, – начал рассказ Яков. – Поляна чистая, будто и не было там метели. Лежит наш охотник, а рядом медведь поверженный. Не менее сажени в холке, здоровенный.
– Так его медведь задрал все же? – спросил староста.
– Не похоже, – возразил Яков. – Медведь с рогатиной в брюхе лежал, стало быть, Кондрат его заборол. А вот вернуться не успел. Замерз насмерть.
– Кабы не метель, успел бы воротиться, – добавил Тихон.
Стоявшая поодаль Дуняна услышала разговор.
«Так это что же, я своими речами Кондрата сгубила? Я его на гибель лютую обрекла? Нет мне прощенья. До конца дней буду грех свой искуплять. Не молвлю слова против воли богов».
Ледяными иглами обжег щеку порыв ветра, приняв данную клятву.
В эту ночь небо над Дремовкой озарял погребальный костер. Звуки жалостливых песнопений терялись среди деревьев.
– Кондрат умер, защитив деревню и всех нас, – грустно молвил Прохор. – Была достойной его жизнь, будет и достойное посмертие.
Конец зимы выдался морозным, весна наступила поздно. Староста держал данное Кондрату слово и смотрел за его семьей. Голодать им не пришлось. Но тяготила Ольгу такая жизнь, не хотела она быть должной.