Артём и Варя пробирались по тропе, которую показала книга. Или – не тропе, а её намёку: между деревьями в воздухе чувствовалась тяга, как будто невидимый поток указывал, куда идти. Он вёл их всё глубже, туда, где даже птицы не пели.
– Это не обычный лес, – шептала Варя, прислушиваясь. – Здесь не просто деревья. Здесь – кто-то ещё. Что-то древнее.
Артём чувствовал: земля как будто дышала. Не в переносном смысле. Она действительно дышала. Где-то под корнями, в глубине, происходило движение – старое, медленное, тяжёлое.
Вскоре они вышли к поляне. В центре – круг из камней, покрытых мхом. И – неестественная тишина. Даже снег перестал хрустеть под ногами. Воздух стал вязким, как сироп, и всё вокруг будто замерло в ожидании.
– Мы на месте, – произнесла Варя. – Это… алтарь. Древний круг.
Артём шагнул вперёд. Камни отозвались. В прямом смысле – глубоко под землёй раздался звук, похожий на удар сердца.
Потом – шёпот. Тихий, еле уловимый. Но не ветер. Не слова. Что-то иное.
– Ты чувствуешь? – спросила Варя, и в её голосе дрожало что-то близкое к страху.
Артём кивнул. Он не просто чувствовал. Шёпот звал его по имени.
Он опустился на колени в центр круга. Земля под ним была тёплой, как будто только что обогретой.
И тогда он услышал:
– Имя, забытое. Кровь, спрятанная. Печать, нарушенная. Артём Ветроград… ты вернулся.
Мир на миг потемнел. Не исчез – сменился. Всё вокруг стало будто тенью самого себя. И в этой тени начали проступать образы: фигуры в старинных плащах, лица, скрытые под капюшонами. Они стояли в том же круге, в этом же лесу – но давно. Очень давно.
Артём увидел, как один из них поднял кинжал, сделал надрез на ладони и позволил крови упасть на центр каменного круга.
– Заклятие рода, – шепнула Варя, будто тоже это увидела. – Это место… не просто алтарь. Это – печать.
А потом – вспышка. Камни затряслись. Огонь поднялся между ними, в воздухе запахло серой и чем-то сладковатым, как мёд и смерть.
– Артём! – закричала Варя, но было поздно. Его глаза засияли – не магией, а памятью.
Он вспомнил.
Как стоял здесь в другом теле. В другой жизни. Как шептал слова, которыми нельзя делиться. Как он запечатал нечто в этом лесу. Не потому что хотел – а потому что пришлось.
И тогда голос прошептал в самое его ухо:
– Ты сам наложил печать. Ты сам и должен её снять.