Она прижала меня к груди. Там билось что-то ровное и гулкое – сердце? Запах Человека (ее Запах!) заполнил все: цветы-молоко-ткань-солнечный свет-безопасность. Я уткнулся носом в складки одежды. Тепло. Мамин живот был другим теплом, сытым и сонным. Это было… новое. Сильное. Я перестал дрожать. Мышцы расслабились.
Ее пальцы почесали меня за ухом. Щекотно! Приятно! Я невольно дернул задней лапой. Она засмеялась – звук, как звон миски. "Вот так, Рэйчик. Вот так". Она говорила много слов, которых я не понимал. Но тон… Тон был как теплая вода. В нем не было угрозы. Было… Принятие?
Она понесла меня. Мир поплыл мимо: высокие ножки стульев, похожие на деревья, огромная пещера (диван?), сверкающая вода (окно?). Я прижимался к ней, впитывая ее запах как карту. Этот запах – Главный, – пронеслось у меня в голове. За этим запахом – идти. Этот запах –… Дом? Слово было слишком большим для щенячьего мозга. Но чувство было ясным: там, где этот Запах, там безопасно. Там тепло. Там… Мое.
Она опустила меня на что-то мягкое – коврик? Цвета земли. "Твое место, Рэй. Пока". Она улыбнулась. Ее глаза лучились. Я сделал шаг, оступился, плюхнулся на пузо. Но не испугался. Я уставился на ее лицо. Этот запах… Эти глаза… Этот голос… Они врезались в меня глубже, чем первый холод пола. Глубже, чем запах еды.
Я не знал слов "любовь" или "преданность". Я знал запах. Знакомый. Главный. Ее запах. Я слабо завилял тем, что у меня было вместо хвоста. И тихонько, неуверенно тявкнул. Один раз. Как клятву.
Рэй. Я Рэй. А это… Мой Человек.
Щенячий мир сузился до точки – теплого коврика и сияющих коричневых озер над ним. И начался отсчет времени, которое нам предстояло пройти вместе. От первого шага до последнего вздоха. Но я этого еще не знал. Я просто тыкался носом в теплую руку и думал, что мир пахнет теперь по-другому. Правильно.
Глава 2: Когда Дверь Захлопнулась
Рэй (Щенок, 9 недель)
Запах Утра был самым лучшим. Солнечное пятно на полу (теплое! Спать!), запах Аниной сонной кожи (уютно!), скрежет чашки на столе (скоро завтрак!), шелест пакета с хрустящими шариками (ЕДА!). Я вертелся у ее ног, тыкаясь носом в тапки. Мой Человек проснулся! Мир начинается!
Аня говорила. Много слов. Ее голос был теплым молоком, но иногда в нем появлялись другие нотки. Сегодня – что-то тревожное, как запах грозы до дождя. Она надела другие запахи – резкие, чужие (город? работа?). Потом взяла странную штуку – плоскую, блестящую, которая всегда уводила ее взгляд от меня. Трубоголос. Я не любил Трубоголос. Он ворчал, пищал и крал Анино внимание.