Он не увидел конкретный образ. Он испытал его. Волна ледяного, абсолютно иррационального ужаса накрыла его с головой. Это не было страхом смерти или боли. Это был страх перед абсолютным Ничто. Перед бездонной пустотой, лишенной смысла, света, надежды. Перед чем-то бесконечно древним, холодным и равнодушным, что вот-вот заметит его – маленькую, жалкую песчинку – и сотрет одним движением. Он почувствовал, как холодеют конечности, как сердце бешено колотится, пытаясь вырваться из груди, как сужаются сосуды, лишая мозг кислорода. В ушах зазвенело, в глазах потемнело. Он попытался оторвать взгляд, но не мог! Картина держала его, как паук муху. Он видел лишь нарастающую, сжимающую все вокруг тьму, слышал (или ему казалось?) шепот тысячи потерянных душ, чувствовал ледяное дыхание непостижимого чудовища на своей шее. Оно здесь! Оно смотрит! Оно знает!
С диким усилием воли, крича внутри себя, Павел зажмурился и резко дернул головой в сторону. Физический разрыв контакта. Он упал на колени, судорожно хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Его трясло, по спине струился холодный пот. Перед глазами все еще плясали черные пятна. Он чувствовал себя абсолютно опустошенным, униженным, разбитым. Всего несколько секунд… И такой эффект. Что же испытывали те добровольцы? Что испытал Саня, создавая это? Теперь он понимал. Понимал силу, за которую убили брата. Понимал, почему Саня умолял уничтожить все. Этот "Ужас" не должен был существовать.
Он накрыл картину тряпкой дрожащими руками, сунул ее обратно под куртку. Тело все еще колотила мелкая дрожь. Он сидел на холодном полу, обхватив голову руками, пытаясь прийти в себя. Нужно было двигаться. Искать остальные картины. Но сил не было. Только страх. Глубокий, всепроникающий страх, посеянный "Ужасом", пусть и кратковременно. Он боялся выйти на улицу. Боялся темноты в углах котельной. Боялся собственного дыхания.
Внезапно, сквозь остатки паники, его натренированный слух уловил звук. Не снаружи. Изнутри здания. Где-то в соседнем помещении. Слабый скрежет. Как будто кто-то осторожно передвигает камень. Или наступает на битое стекло.
Павел замер. Они нашли. Серый плащ? Его люди? Как? Он был так осторожен! Может, следили за домом на Гаккелевской? Или… догадались проверить заброшки в районе? Адреналин снова ударил в кровь, временно отодвинув страх от картины.