Клиника встретила привычной утренней серостью. Медсёстры вежливо кивали, пара пациентов дремала на мягких креслах в коридоре. Места, где изучают сны, не похожи на обычные больницы. Здесь не слышно плача. Здесь всё заторможено, как во сне. Всё – будто в густом желе.
– Доброе утро, доктор Ветров, – кивнула Марина, моя ассистентка – тихая, но цепкая, с блокнотом, исписанным разными цветами чернил, словно она раскрашивала хаос снов.
– Угу. Кто у нас сегодня?
– Новый пациент. Андрей Селин. Двадцать девять лет. Переведён по направлению частного психиатра. Жалобы: бессонница, тревожные сны, ощущение преследования во сне. Анкета у вас на планшете.
Я бегло просмотрел историю. Беспокойные ночи, хроническая усталость, психосоматика – всё по шаблону. Но одна фраза зацепила:
«Пациент утверждает, что сны имеют собственную волю. Появилось чувство, что сон наблюдает за ним.»
Странная формулировка. Не медицинская. Возможно, сам пациент настоял, чтобы записали именно так. Или психиатр не стал исправлять.
Мы встретились в осмотровой. Он вошёл медленно, как будто нехотя. Руки в карманах худи, плечи сгорблены, под глазами – серые тени.
– Андрей, – представился он, протянув руку.
– Александр, – кивнул я. – Присаживайтесь.
Он сел. Стул скрипнул – он вздрогнул.
Первое впечатление – типичный затворник. Вечно уставший, погружённый в мысли, которые не дают покоя.
– Расскажите, как вы спите.
– Плохо. Засыпаю с трудом, а просыпаюсь – будто подрался с кем-то. Всё тело в напряжении.
– Что запоминаете из снов?
– Почти ничего. Только… куски. Обрывки комнат, чьи-то шаги. Лица – редко. Но… недавно начал запоминать ощущения.
– Какие?
– Что кто-то рядом. Не видно, но ощущается. Будто стоит за спиной. Чувствуется тепло, как дыхание. И самое странное – иногда мне кажется, что это я. Только не я сейчас. А… я другой.
Он бросил на меня взгляд – будто ждал диагноза. Ждал, что я запишу: шизотипическое расстройство.
Я просто кивнул.
– Вам предоставят комнату для наблюдения. Мы подключим ЭЭГ, будем отслеживать фазы сна. Ваша задача – просто отдыхать.
Он усмехнулся.
– Легко сказать, когда ты не боишься засыпать.
Поздний вечер. Комната наблюдения.
С одной стороны – стекло. С другой – экраны, провода, цифры. На мониторе – показатели: дыхание ровное, пульс чуть учащён. Я смотрел, как Андрей спит. Его лицо напряжено, но тело почти неподвижно. Вдруг – резкий вздраг.На аудиозаписи – тихое бормотание. Разборчиво лишь несколько слов: