Пётр усмехнулся:
– Странные ваши греки. У нас герой – кто врага побил, а не кто судьбе поддался.
– А если враг – это судьба?
Пётр замолчал. Потом сказал:
– Тогда мы все герои. Все, кто здесь лежит.
Дни текли медленно. Врачи говорили о протезах, о восстановлении, о том, что жизнь продолжается. Петру объясняли, что с одним протезом и палочкой он сможет ходить, что правая нога, хоть и болит, но держит вес, что многие живут и не с таким. Но оба пациента седьмой палаты знали: прежняя жизнь кончилась безвозвратно. Вопрос – что делать с новой.
Иван Артемьевич мучился мыслью о возвращении в университет. Представлял, как коллеги будут изображать, что ничего не изменилось, как студенты станут его жалеть, как декан из деликатности поручит только теоретические курсы.
«Музейный экспонат. Живая иллюстрация к теме "Война и интеллигенция"».
Три года борьбы за жизнь научили его многому. В основном – тому, что большинство вещей, которые он считал важными, на самом деле важными не были. Диссертации, защиты, кафедральные интриги – все это казалось теперь игрой в песочнице. А вот что казалось важным: способность утром подняться с постели без посторонней помощи. Право выбирать, что есть на завтрак. Возможность дойти до туалета на своих ногах.
Простые вещи. Которых у него больше не было.
Пётр терзался проще и глубже: что делать человеку без дома? Не жилища – его можно построить. А дома в смысле места, где ждут, где нужен, где твоя смерть станет для кого-то трагедией. И как жить, когда каждый шаг причиняет боль? Врачи говорили – привыкнете, организм приспособится. Но Пётр знал: боль не та, к которой привыкают. Она напоминает о себе с утра до вечера, ноет в костях, стреляет в суставах, не дает покоя ни днем, ни ночью.
«Перекати-поле. Катись куда ветер понесет. Только медленно катись, на одной ноге».
Но разговоры продолжались, и постепенно оба поняли: они нужны друг другу. Не из жалости или скуки, а потому что каждый давал другому недостающее.
Иван Артемьевич получал от Петра понимание того, как жить без книг, но с совестью. Как быть мудрым, не зная мудрецов. Как служить людям, не рассуждая о служении.
Пётр получал от профессора то, чего сам сформулировать не мог. Не знания – они ему были не нужны. А взгляд. Способность видеть в происходящем не только боль, но и смысл. Не только разрушение, но и возможность начать заново.