– Вы видели это?
– Силуэт на экране? – тихо спросила она, удивлённая тем, что не только она заметила аномалию.
– Я подумал, что у меня галлюцинация, – признался Темников, опускаясь на стул. – Слишком много работы и слишком мало сна. Но если вы тоже это видели…
– Это какой-то сбой в системе визуализации, – рационально предположила Мария, хотя внутренний голос нашёптывал совсем другое.
– Возможно, – неуверенно согласился Темников. – Но знаете, Мария Фёдоровна, я работаю с этими системами двадцать лет. И никогда не видел, чтобы программный сбой давал такой… чёткий человеческий силуэт.
Мария подошла к окну. С пятого этажа заводского корпуса открывался вид на серые крыши производственных помещений, трубы котельной, выпускающие белый пар в холодное осеннее небо, и кромку смешанного леса вдалеке. Привычный, почти родной индустриальный пейзаж, который она видела каждый день в течение последних пятнадцати лет работы.
– Что, если это не технический сбой? – внезапно спросила она, не оборачиваясь.
– А что ещё это может быть? – в голосе Темникова звучало сомнение.
Она повернулась к нему, взвешивая каждое слово:
– Не знаю. Но эти сбои начались ровно после того, как мы запустили новую линию в третьем секторе. И посмотрите на даты, – она протянула ему журнал технического контроля, – первый сбой произошёл именно 17 октября.
– И что в этой дате? – Темников взял журнал, недоумевая.
Мария глубоко вздохнула, прежде чем ответить:
– Пять лет назад, 17 октября, моя дочь Лиза погибла в автокатастрофе. Ей было восемь лет.
В кабинете повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь отдалённым гулом станков. Темников опустил глаза, не зная, что сказать.
– Я… не знал, Мария Фёдоровна. Примите мои соболезнования.
– Спасибо, – тихо ответила она. – Я не афиширую это. Просто… когда я услышала этот смех в динамике… Это был её смех, Алексей Сергеевич. Я могу поклясться.
Темников неловко поправил галстук. На его лице отразилась внутренняя борьба между сочувствием к коллеге и естественным скепсисом инженера.
– Мария Фёдоровна, – осторожно начал он, – я понимаю ваше состояние. Трагедия такого масштаба… Но, возможно, сейчас говорят ваши эмоции, а не рациональная часть сознания?
Она печально улыбнулась:
– Я бы хотела, чтобы вы были правы. Правда. Было бы проще списать всё на усталость и стресс.