Фрейд называл это метапсихологией. То есть той частью анализа, которая выходит за рамки наблюдаемого. Он не просто слушал, что говорит пациент. Он пытался выстроить модель – как устроено бессознательное? Какие влечения сталкиваются? Как формируется симптом? Какие законы управляют психикой?
И мы, специалисты в нейропсихоанализе, делаем похожее. Только теперь у нас есть ещё и доступ к мозгу. К данным. К зонам активности. К химии. Мы наблюдаем, как определённые участки мозга включаются при воспоминаниях, при страхе, при удовольствии. Мы видим, как страдает мозг при депрессии. Мы знаем, как повреждение префронтальной коры меняет волю, самоконтроль, способность к эмпатии.
Но этого всё ещё недостаточно. Потому что нейроны не объясняют смысл. Они не объясняют, почему именно этот человек боится. Почему именно он впадает в ступор при слове «отец». Почему для него слово «любовь» – это боль. Нужен другой язык. Язык психики. Язык смысла. Язык субъективности.
И вот тут начинается самое интересное.
Случай из практики:
Давайте я расскажу вам о мальчике. Пусть его зовут Алексей. Ему было 12. Его только что выписали из психиатрической клиники. В очередной раз.
Попадал он туда не потому, что кого-то ударил или кричал на улице. Всё было намного тоньше. Он мог просто увидеть человека с жёлтыми волосами – и у него случался приступ. Или заметить, что у кого-то нет уха – и снова паника, слом, психоз. Казалось бы – нелепо. Но за этой «нелепостью» стояла трагедия.
Я начал работать с ним. И вскоре выяснилось: до трёх лет он не слышал. Полностью. Его слуховой аппарат не работал. Родители не знали. Он не мог пожаловаться – у него не было слов. Он жил в глухой, тревожной тишине. Любой звук был хаосом. Любая эмоция – цунами. Он не мог её понять. Он не знал, что это. Он просто взрывался.
Всё, что происходит с ребёнком в этот период, формирует его психику. Но без языка эмоции остаются неозначенными. Это, как если бы вы всю жизнь чувствовали тревогу, но не знали, что это такое. Не могли назвать. Не могли рассказать. Не могли вынести наружу. Это – пытка.
Мы с ним начали с самого начала. С чувств. С ощущений. Я давал ему слова. Я называл его эмоции. Я чувствовал их вместе с ним. Три года. Каждый день. Шаг за шагом. Он начал различать. Начал осознавать. Начал говорить. Его мир начал обретать форму.