«Это займет всего несколько минут вашего времени, – настойчиво, но все так же вежливо продолжил Ламус. – Речь идет не о формальном допросе. Мы бы хотели предложить вам… консультацию».
Консультацию. Какое выверенное, кастрированное слово. Оно могло означать что угодно: от вежливой просьбы до угрозы принудительной психокоррекции. В этом и заключался ужас языка «Эго-Аналитикс». Он был разработан, чтобы лишить реальность ее острых углов.
Иона молчал, понимая, что его молчание – это последняя форма сопротивления. Но он также знал, что игра уже проиграна. Они пришли не потому, что у них были подозрения. Они пришли потому, что у них был приказ.
«Консультацию по какому вопросу?» – наконец спросил он.
«Возникла определенная нарративная аномалия, – сказал Офис. – Мы считаем, что ваш уникальный опыт в области деконструкции мифопоэтических систем может быть полезен для ее анализа».
«Нарративная аномалия», – повторил Иона про себя. Он почувствовал холодок, пробежавший по позвоночнику. Это не было похоже на стандартные формулировки. Что-то действительно произошло. Что-то, что вышло за рамки их моделей и классификаций.
Он посмотрел на их лица. Спокойные. Рациональные. Непроницаемые. Но в глубине их глаз, если присмотреться очень-очень внимательно, можно было заметить едва уловимое напряжение. Отблеск неуверенности. Они пришли к нему не только как к специалисту. Они пришли к нему, еретику, потому что их собственная вера пошатнулась.
Это осознание придало Ионе сил. Он больше не был жертвой. Он был ресурсом. А это давало ему хоть какую-то власть.
«Хорошо, – сказал он, отступая от двери и шире распахивая ее. – Входите. Только не обращайте внимания на кота. У него предрассудки по поводу людей в одинаковой одежде».
Агенты вошли в квартиру. Их движения были синхронными, бесшумными. Они не осматривались по сторонам, но Иона чувствовал, как их периферийное зрение впитывает каждую деталь: стопки книг, старую технику, пыль на полках. Они встали посреди комнаты, и их стерильная белизна казалась почти непристойной на фоне этого обжитого, аналогового хаоса. Они были как два вируса, проникшие в живую клетку.
«Кофе?» – предложил Иона, закрывая за ними дверь. Звук щелкнувшего замка прозвучал как приговор.
«Нет, спасибо, – ответил Ламус. – Мы предпочитаем избегать несанкционированных психостимуляторов».