Глава 7: Аудиенция у Адлера
Путешествие на вершину «Башни Рацио» было похоже на вознесение в рай для агностика. Лифт двигался абсолютно беззвучно, без малейшей вибрации. Стены кабины были выполнены из интерактивного стекла, которое транслировало успокаивающие фрактальные узоры, призванные нивелировать любой возможный дискомфорт от стремительного подъема. Агенты стояли по бокам от Ионы, неподвижные, как статуи, их присутствие было плотным и давящим. Иона чувствовал себя экспонатом, который везут на выставку.
Когда двери открылись, его ослепил свет.
Кабинет доктора Адлера был не просто комнатой. Это было пространство, идея, воплощенная в стекле и свете. Три из четырех стен отсутствовали, замененные панорамным остеклением, за которым, как на ладони, лежал Веритас. Город отсюда казался безупречной моделью, игрушкой, созданной гениальным и одержимым перфекционизмом ребенком. В комнате почти не было мебели: лишь обсидиановый стол без единого предмета на нем и два кресла, одно из которых, за столом, было пустым. И, конечно, бюст Фрейда, чей отстраненный взгляд, казалось, охватывал всю эту панораму.
Арно Адлер стоял у окна, спиной к вошедшим, заложив руки за спину. Он был одет не в белый, как его агенты, а в строгий темно-серый костюм, который делал его фигуру почти частью архитектуры.
«Оставьте нас», – сказал он, не оборачиваясь.
Агенты беззвучно растворились за закрывшимися дверьми лифта.
Адлер медленно повернулся. Его лицо было таким же, каким Иона запомнил его – спокойным, с проницательными, немного уставшими глазами врача, который видел слишком много человеческих патологий.
«Иона, – сказал он. В его голосе не было ни враждебности, ни тепла. Только констатация факта. – Спасибо, что согласились помочь».
«Меня не покидает ощущение, что выбор был иллюзорным, Арно», – ответил Иона, подходя ближе и останавливаясь в нескольких шагах от стола.
«Любой выбор иллюзорен до тех пор, пока мы не осознаем мотивы, которые им движут, – парировал Адлер с легкостью профессора, отвечающего на вопрос первокурсника. – Присаживайтесь».
Иона опустился в кресло для посетителей. Оно было эргономически совершенным, но холодным и неуютным.