Они огляделись. Позади не было ничего – ни леса, ни двери, ни маски. Только пустая дорога, уходящая вдаль. Гладкий серый камень, по которому ступали их ноги, не издавал ни малейшего шороха. Справа и слева – редкие деревья, как будто нарисованные карандашом, без объёма и запаха.
Шли долго. Никто не знал, сколько времени прошло. В городе без звука не было часов, не пели птицы, не щёлкали кузнечики. Даже собственное сердце казалось чужим. Словно кто-то поставил его на "молчанку".
Вдруг – над дорогой возникла арка. На ней светились буквы. Василиса прочитала: «Город без зова». Подпись: «Говори – и потеряешь». Краска на надписи дрожала. Как будто сама боялась быть прочитанной.
– Значит, мы почти у цели, – написала Василиса и показала свинке.
– Это не цель. Это западня, – ответила она.
Василиса хотела ответить, но тут же почувствовала, как внутри что-то защемило. Она и вправду хотела что-то сказать. Всего одно слово: «Пухлый». Но даже мысль о нём здесь как будто растворялась. Не исчезала – а именно растекалась по воздуху, теряя форму.
Они продолжили путь. Дорога повела вниз, в ложбину между холмами. Здесь было ещё тише. Даже ветер не шевелил волосы. Пух на одуванчиках застыл в воздухе, словно кто-то нажал паузу.
И вдруг – шорох. Совсем тихий. Как будто по траве кто-то прошёл. Василиса резко обернулась.
Никого.
Но в траве лежал лист бумаги. Скрученный в трубочку. Она подняла его, развернула. Кривыми буквами, явно детским почерком, было написано: «Не говори. Он слушает.»
Василиса побледнела. Она узнала этот почерк.
– Пухлый, – прошептала она беззвучно.
Это был он. Он был здесь. И он предупреждал.
И тут… шаги. Позади. Тяжёлые. Но не громкие. Беззвучные. Идущие. Прямо к ним.
Дрэганфрут сорвала лист из блокнота и быстро написала: «Не оборачивайся. Иди.»
Они пошли. Не бегом. Просто ровно. Как будто гуляют. Но каждая клеточка тела кричала. Кричала молча. Кричала внутрь.
Дорога вывела их к воротам. Железные. Высокие. Ржавые. Над ними – надпись: «Теряешь то, что любишь, если произнесёшь это». Под ней – ещё одна строка, выцарапанная ногтем: «Но если молчать – тоже теряешь».
Василиса достала кулон и сжала его. Крепко. Так, что чуть не порвала шнурок. И прошла. За ней – Дрэганфрут. Позади – больше не было дороги. Только тишина. И Он. Он уже знал, что они здесь.