Между тем мы все еще были в столовой, ужин закончился, а спор все продолжался. Мы прекратили разговор, и капитан громогласно рявкнул:
– Капеллан не довольный. Он не довольный без девочки.
– Я доволен, – сказал капеллан.
– Капеллан не довольный. Капеллан хочет австрийцы выиграть война, – сказал капитан.
Остальные замолкли. Капеллан замотал головой:
– Вовсе нет.
– Капеллан хочет мы никогда не наступать. Ты хотеть мы никогда не наступать, так?
– Нет. Раз идет война, полагаю, нужно наступать.
– Нужно наступать. Будем наступать!
Капеллан кивнул.
– Оставьте его, – сказал майор. – Он свой парень.
– Все равно он ничего не может делать, – сказал капитан.
Мы все встали и вышли из-за стола.
Утром меня разбудила канонада в соседнем саду. Я открыл глаза; в окно светило солнце, и я встал, подошел к окну и выглянул наружу. Мощеные дорожки были влажные, на траве лежала роса. Батарея громыхнула еще дважды, и от каждого залпа дребезжало окно и вздымались полы моей пижамы. Самих орудий я не видел, но снаряды летели явно прямо над нами. Артиллерия под боком раздражала, но, по счастью, калибр был не самый крупный. Я глянул в сад; с дороги донеслось тарахтение мотора. Одевшись, я спустился, выпил кофе на кухне и зашел в гараж.
Под длинным навесом шеренгой выстроились десять грузовиков – массивные тупоносые санитарные фургоны, выкрашенные в серый. Одну машину выгнали во двор, и с ней возились механики. Три другие обслуживали перевязочные пункты в горах.
– Эта батарея бывает под обстрелом? – спросил я у одного механика.
– Нет, signor tenente. Ее закрывает холм.
– Как обстановка в целом?
– Сносно. Эта машина совсем плоха, но остальные на ходу. – Он отложил инструмент и улыбнулся: – В отпуск ездили?
– Да.
Механик обтер руки о комбинезон и с ухмылкой спросил:
– И как, хорошо провели время?
Остальные тоже заухмылялись.
– Нормально, – ответил я. – Что с машиной?
– Да чего только нет. То одно, то другое.
– А сейчас что?
– Новые поршневые кольца.
Решив больше их не отвлекать – машина выглядела обобранной и обесчещенной: мотор раскурочен и детали разложены на верстаке, – я зашел под навес и осмотрел остальные фургоны. Они были относительно чистые; некоторые недавно помыли, другие стояли в пыли. Я тщательно проверил шины на предмет порезов и выбоин от камней. Состояние их было вполне приличным. Похоже, никакой разницы, следил я за порядком или нет. Я-то воображал, что состояние машин, наличие или отсутствие запчастей, бесперебойный вывоз раненых и больных с перевязочных пунктов, их доставка в эвакопункт, а затем распределение по госпиталям, указанным в их документах, в значительной степени зависели от меня. На деле же мое присутствие было необязательным.