.
При этих словах Вера ощутила легкое потрясение. Ангел-хранитель. Она, конечно, слышала о них в детстве, но никогда не придавала значения. Это казалось сказками, частью давно забытого мира. А сейчас он был здесь, перед ней.
– Твоё время на земле завершилось, Вера, – продолжил Ангел. – Но твоя душа ещё не готова предстать перед Престолом. Ей надлежит пройти очищение.
Очищение. Это слово вызвало в ней неясное беспокойство. Она вспомнила что-то из детских рассказов, полузабытых бесед бабушки. Мытарства? Неужели это правда?
– Да, Вера, – словно прочитав её мысли, подтвердил Ангел. – Мытарства. Путь души. Тебе предстоит встретиться с тем, что ты собрала в своей жизни, и отпустить то, что отягощает тебя. Не бойся. Я буду рядом.
Слова Ангела звучали как приговор, но без осуждения. В них была лишь печальная констатация факта. Вера, чья душа состояла теперь из одной лишь способности чувствовать, ощутила холодок, пронизывающий её эфемерную сущность. Мытарства. Она помнила, как бабушка шептала эти страшные слова, когда маленькая Вера пыталась стащить конфету или притворялась больной, чтобы не идти в школу. Тогда это казалось просто способом припугнуть её. Сейчас…
Пространство вокруг них начало меняться. Мягкий свет померк, сгущаясь в нечто плотное и вязкое. Вера почувствовала себя запертой, сдавленной со всех сторон. Внезапно перед ней возникла дверь. Она не была похожа на обычную дверь: не из дерева и не из металла, а скорее соткана из густого, колеблющегося мрака, словно портал в никуда. От неё веяло сыростью и запахом тления.
– Это первое мытарство, – сказал Ангел, его сияние стало чуть менее ярким, но всё ещё давало Вере ощущение защиты. – Мытарство празднословия.
И в тот же миг дверь распахнулась, впуская потоки звуков. Не слов, не голосов, а какого-то невообразимого, монотонного шума. Сначала он был похож на отдалённое жужжание пчелиного роя, но быстро нарастал, превращаясь в гудящий, давящий на сознание гул. В этот гул вплетались обрывки фраз, бессмысленные междометия, фрагменты чьих-то диалогов – всё вместе это создавало хаотичную, оглушающую какофонию.
Вера попыталась закрыть «уши», которых у неё не было. Звук проникал прямо в её сущность, вибрируя в каждой частице её души. И тогда она начала узнавать. Вот это глупое хихиканье – её собственное, когда она смеялась над чужой бедой. Вот этот обрывок сплетни, которую она с упоением пересказывала подругам. Вот эти бессмысленные комментарии в интернете, написанные просто так, чтобы убить время. Вот те бесконечные, пустые разговоры по телефону, которые ничего не значили, но отнимали часы жизни.