На мостике чувствовалось напряжение, но оно было рабочим. Капитан Ростова заняла свое кресло, её взгляд скользил по экранам, где отображались статусы систем, готовность экипажа и расчеты курса. Артур Вэй, стоявший рядом с навигационной консолью, с присущей ему точностью подтверждал каждый параметр.
«Гипердвигатель готов к запуску, Капитан,» доложил он, его голос был спокоен, несмотря на спешку. «Курс проложен по кратчайшему пути к системе Зед-15. Расчетное время в гиперпространстве… долгое.» Ева кивнула. «Подтвердите готовность всех отделов. Связь с Федерацией будет ограничена после прыжка?» «Максимально,» подтвердил Артур. «Только экстренные каналы и пакетная передача данных раз в стандартный период. Мы будем предоставлены сами себе на всем пути.»
Это «предоставлены сами себе» звучало как эхо изоляции. Гиперпространство было пузырем, отделяющим их от известной Вселенной, долгим, монотонным переходом сквозь не-реальность. И на этот раз конечная точка пути была не просто новой звездой на карте, а источником необъяснимого ужаса.
В инженерном отсеке, среди гула реакторов и мерцающих контрольных панелей, Инженер Зигфрид «Зигги» Мюллер крутился, как белка в колесе. Его растрепанные волосы и пятно машинного масла на щеке говорили о полной погруженности в работу. «Так, милый мой, давай-ка проверим ещё разок эту штуку,» бормотал он себе под нос, стуча гаечным ключом по какой-то детали. Рядом парил маленький сервисный дрон, жужжащий в ответ. «Чувствую я, что путь предстоит не сахарный. Если эта Аномалия с физикой играет, как на пианино, нам нужно, чтобы наш „Странник“ был готов к любой гадости.» В его работе чувствовались не только профессионализм, но и почти ласковое отношение к кораблю. Для Зигги «Звездный Странник» был живым существом, и он был его заботливым родителем. Его постоянные шутки и легкое отношение к жизни были защитной реакцией, способом справиться с ответственностью за поддержание жизни корабля и экипажа.
В научном отсеке царил совсем другой вид хаоса. Доктор Ксандер, гениальный ксенобиолог с ненасытным любопытством, был окружен голографическими проекциями графиков аномального сигнала. Его глаза горели лихорадочным блеском. «Невероятно! Невероятно!» восклицал он, размахивая руками. «Эти временные сдвиги… они не случайны! В них есть структура! Или… или это кажется, что есть структура? Может, это сама Аномалия играет с нашими методами анализа?» Его ассистенты-синтетики двигались вокруг, принося новые данные, но Ксандер, казалось, забыл об их существовании, полностью поглощенный уравнениями, которые он чертил в воздухе. Его эксцентричность была легендарной, но никто не сомневался в его блестящем уме. Если кто и мог хоть что-то понять в природе Аномалии, это был он.