Я заплакала, кусая израненные губы. Эмиль стянул с меня штаны и приспустил нижнее белье. Поняв, чего он добивается, я замолчала, тяжело дыша.
– Заклеймил все-таки.
Он оголил место татуировки. Там была фамильная монограмма, как у моих братьев.
Эмиль отпустил меня, и я встретила его брезгливый взгляд. Мои руки тряслись, волосы прилипли к вспотевшему лицу. Я грубо смахнула пряди, чтобы лучше видеть. Эмиль смотрел так, будто имел на меня все права.
– Фамилию ты сменишь, – решил он по-хозяйски и кивнул на место татуировки. – И я не хочу видеть это клеймо каждый раз, когда буду брать тебя сзади. Сведешь полностью.
Я поняла очевидное: Эмиль сошел с ума. Совершенно точно. Успокаивало одно: он не ударил и не обидел меня. Отступил, позволил одеться, а сам закурил.
– Я не трону тебя против воли. – Эмиль затянулся и с прищуром осмотрел меня. – Я не чудовище.
Я боялась пошевелиться, так и стояла у стены возле двери. Мне показалось, что он принял какое-то решение. Взгляд стал более человечным, губы уже обхватывали сигарету.
На трясущихся ногах я вернулась в свою комнату. Взяла только куртку и сумку, а когда вернулась в гостиную, Эмиля уже не было. Только запах сигарет и разрушенная техника напоминали обо всем, что случилось.
Я выбежала из гостиницы, вдыхая морозный воздух. Лицо было мокрым, тело пропиталось запахом пота и страха. Я задыхалась, но бежала. Легкие горели огнем, но я бежала. Много минут без остановки.
Выдохшись, упала на колени.
Нам было хорошо. Я нравилась Эмилю. Он был строг, но я не плакала с ним и не ждала пощечин. Он обнимал меня прошлой ночью и обещал никогда не делать больно, а теперь я лежу на снегу и не нахожу в себе сил подняться.
Сумка улетела дальше и затормозила, уперевшись в чьи-то ботинки. Мне было все равно. Я не хотела двигаться. Дышала сквозь боль в легких, во рту ощущался привкус крови. Зубы сводило от холода, а сердце норовило разбиться вдребезги. Как тот столик в гостиной.
Меня подняли, как щенка. За шкирку. Я уткнулась в сильную грудь и, вдохнув знакомый аромат, прошептала:
– Папа.
Меня молча усадили в машину. Я едва разлепила глаза – утреннее солнце, оказывается, было ярким. Я будто вырвалась из ада. Голова просто раскалывалась. Я поняла, что убежала совсем недалеко от гостиницы. Всего метров пятьсот.
Отец стоял рядом с девушкой в фиолетовом комбинезоне. Я плохо понимала, что происходит. Слабыми руками опустила автомобильное стекло, чтобы немного слышать.