– Ты безумец, Эмиль. Безумец! Дай мне уйти. Прошу: дай мне уйти!.. – взмолилась я. По щекам текли слезы. Я так долго не плакала при мужчинах… Так долго… – Эмиль, отпусти! Прошу тебя! – Голос сорвался, и я все же зарыдала.
Эмиль сказал что-то еще, а я пошатнулась в его руках.
– Забавно… – Он сглотнул, не отрывая от меня взгляда. – Твоя мать тоже умоляла его дать ей уйти. Диана была несчастна с ним. А потом забеременела твоим старшим братом. Совпадение? Я ничего не утверждаю. Но Диана сбежала с его ребенком в животе…
В стенах гостиной раздалось эхо удара. Я вырвала руку из захвата и размахнулась, а дальше – все как в тумане. Хлесткая пощечина, красный след на щеке Эмиля и мой жалобный скулеж.
Эмиль потер щеку, стискивая зубы.
– Я не хотела… не хотела, – судорожно зашептала я и тут же прикрыла лицо в ожидании ответного удара. Но… его не последовало.
– Это ты тоже взяла от отца? – пророкотал Эмиль.
Он не ударил. И пощечину не отвесил.
Я же с ужасом смотрела на пряжку его ремня. Перед глазами все расплывалось. Я ударила, как отец. Отвратительно.
– Ты ничего не знала, – кивнул Эмиль. – Шах уговаривал мою мать сделать аборт, чтобы рассказать было некому. Но я все равно родился.
– Сумасшедший! Ты сумасшедший! Папа бы никогда… никогда! Не смей говорить про него так… плохо…
Меня била крупная дрожь. Эмиль держал мои запястья одной рукой, в нем было до ужаса много силы. И этот безумный взгляд… Мне было жутко.
– Можно было бы подумать, что все началось с Булата Шаха. Но он сдох, а претензии остались. А с претензиями идут к исполнителю, – жестко закончил Эмиль.
Я хотела закрыть уши. Он знал Булата Шаха. Чушь какая-то. Я отказывалась верить. Да, мой отец суров, но он не убийца.
– Все ложь, – проблеяла я. – Ты описываешь другого. Не моего отца. Уходи прочь, Эмиль.
– Твой отец – чудовище, – выплюнул Эмиль.
– Не смей. Довольно, уходи, – процедила в ответ.
– Его фамилия, как и его руки, пропитаны кровью. Власть его писана кровью.
Эмиль побагровел.
Отказываясь верить в эту чушь, я оттолкнула его и понеслась прочь. Забыв про вещи, про горы, про сладкие ночи. Все это потонуло в бездне. В восемь утра второго января сказка закончилась.
Я не успела выбраться из номера. Он нагнал меня сзади. Схватил за рубашку и порвал ее. Снова.
– Не трогай меня! Не надо, умоляю!