«Раскаленные монеты»: Еще дальше от воды, под уже припекающим солнцем, которое разорвало утреннюю дымку и залило пляж золотом. Песок здесь был почти сухим, светлым, горячим, почти обжигающе горячим сверху! Но стоило чуть вдавить ступню – и пальцы тонули в неожиданной, спасительной прохладе глубины. Контраст температур – игольчатый, возбуждающий, почти болезненный. «Точно как ходить по раскаленной сковороде бабушкиной плиты, под которой спрятан секретный охлаждающий слой!» – глупо усмехнулась я про себя, ускоряя шаг, почти подпрыгивая на горячих участках, смеясь над собственной неловкостью. Здесь песок был мелким, летучим, забивался между пальцев, щекотал, требовал внимания к каждой неровности, как капризный ребенок.
«Колючий ковер»: У самой кромки леса, куда волны во время половодья или штормов выносили свой груз: острые щепки, обломки ракушек дрейссены (местные называли их «чертовыми когтями»), сухие, колючие ветки тальника, шишки лиственницы с острыми чешуйками. Самая опасная и самая «говорящая». Здесь каждый шаг требовал полного внимания, ловкости, почти балетной точности. Острые грани ракушек впивались в нежную кожу боков ступни, как иголки. Шишки больно давили на свод. Мелкие, нагретые солнцем камушки заставляли подпрыгивать, как на углях. Это была боль. Точечная, резкая, честная. Но странным образом – не раздражающая. Она будила бдительность, ловкость, древний инстинкт следопыта, дремавший под толстым слоем городского комфорта и асфальта. Я шла медленно, с упоением, «читая» землю ногами, как слепой читает выпуклый шрифт Брайля, всей кожей ощущая рельеф, плотность, температуру. И вдруг – острая, жгучая боль, будто раскаленная игла, вонзилась в мякоть подушечки правой стопы!
– Ай! – вырвалось громко, эхом отозвавшись от валунов, спугнув чайку. Я подскочила на одной ноге, как цапля, и уселась на песок зоны «наждачки», чувствуя его прохладную нежность под бедром. Подняла травмированную ступню к лицу, прищурившись против слепящего солнца. В нежной мякоти под большим пальцем торчала маленькая, почти невидимая заноза. Не осколок стекла (слава Богу, хоть здесь нет мусорных цивилизации!), не ржавый гвоздь. Просто обычная щепка. Коричневая, занозистая, с обломанным кончиком. Кровинки не было, только жгучее, унизительно детское ощущение инородного тела, впившегося в плоть, как шип.