Если бы не многолетние ежевесенние тренировки, вряд ли б пережила она этот бесконечный великий пост, который на долю ей нынче выпал. Паек все уменьшался и уменьшался, в мире становилось все холоднее и холоднее, а организм требовал калорий и одной духовною пищей не довольствовался. Совершенно естественно пост этот будничный перешел в Великий Пост, на который закаленный организм Авдотьевны уже не обратил никакого внимания, тем более, что всякий соблазн остался на толкучке, вместе с бесценными сокровищами мировой литературы, цены никакой не имеющими.
За минувшие с июня месяцы несколько раз, скрепя сердце, носила Авдотьевна книги на место это, столько жизней спасшее, столько судеб погубившее. Придя на толкучку, становилась она в строй таких же обломков империи и включалась в интереснейшую всеобщую жизнь, поскольку обломки книгами прочитанными обменивались и на бытовые темы по-французски толковали. Салон да и только. И как им все же удавалось выручить что-то – одному Богу известно.
В последний раз – совсем недавно еще – положила она на коромысловские санки своего любимого Александра Сергеевича, тряпочкой его золотого прикрыла и повлеклась. Однако, с превеликими мучениями наконец добравшись, никого из светских своих знакомых там не нашла. В тот день на толкучке сплошной материализм свирепствовал и народная тропа, в поисках хлеба да сапог, пролегала мимо старушки с детскими саночками.
Простояв чуть побольше часа, поняла Авдотьевна, что сколько ни запроси, не будет нынче поэт любезен народу, и потому, повеселев душой, повезла его родимого обратно, разговаривая сама с собою преимущественно ямбами.
Так что Великий Пост не потребовал от нее никакого обуздания плоти – просто перетекло одно время в другое и все тут.
То ли от естественного следования всем десяти заповедям, то ли от упорного недоедания, но уже на исходе четвертой недели Поста начала Авдотьевна замечать, что духовное одерживает в ней над физическим окончательную и полную победу. Впервые подобное подозрение закралось в нее, когда, стоя как-то днем перед образами, увидела она, что тени не отбрасывает и от удивления даже зачем-то пальцем пол потрогала, но истины все же не осознала.
А еще через несколько дней вдруг обнаружила она, что сама свет испускает – не яркий, трехсвечевый не более, но вполне явственно различимый.