– Бредни старого пьяницы! – фыркнул Брак. – Кто поверит, что какая-то девчонка с деревянной рукой утащила двух коров из Хэмлина? Да их, скорее всего, волки сожрали, а он фантазии развел.
– Волки коров не утаскивают целиком, дурак, – отрезал второй. – И следы были… странные. Как будто кто-то волочил тяжести, да не ногами. А Гарт не пьяница. Он испуганный. Глаза, говорит, у нее как угли, а кожа трескается, и дерево из-под нее лезет. Чудовище. И награда за нее настоящая, от самого старосты. Так что смотри в оба, а не нои. Флора почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Старик у ручья… она думала, он спит. Ошибка. Роковая ошибка. Теперь за ней охотились не только Веспер и его люди, но и местные, подогреваемые страхом и жадностью. Она осторожно выглянула из-за дуба. Метрах в тридцати, продираясь сквозь густой папоротник, шли двое. Один – крупный, рыжебородый, в потрепанной кожаной куртке (Брак). Он тяжело дышал и с раздражением отмахивался от веток. Второй – помоложе, поджарый, с колчаном за спиной и луком в руке. Его глаза, узкие и жесткие, беспокойно скользили по деревьям. Охотник. Настоящий.
– Эй, Гренн, – снова заныл Брак, – а если оно и правда чудовище? Может, у нее клыки или когти? У меня только топор…
– У тебя голова как топор, – огрызнулся Гренн. – Стрелы есть? Есть. Вот и пригодишься. А если испугался – иди назад, к мамке. Я один золото возьму. Брак что-то невнятно пробурчал в ответ, но идти назад не стал. Они приближались. Их путь лежал прямо к ее дубу. Паника, холодная и липкая, сжала горло Флоры. Бежать? Но куда? Они услышат. И Гренн, судя по его виду, стрелял метко. Спрятаться? За дубом не было достаточно густых зарослей. Она прижалась спиной к шершавой коре, чувствуя, как боль в руке нарастает, пульсируя в такт бешеному стуку сердца. Шипы. Она почувствовала их под кожей предплечья, острые, готовые прорваться наружу. Лес вокруг нее словно затаил дыхание. Даже шелест листьев стих.
– Стой, – резко прошептал Гренн. Он замер, подняв руку. Его взгляд упал на землю у самого дуба. – Смотри. След.Флора посмотрела вниз. На влажном мху четко отпечатался след ее босой ноги. Человеческий след. Но рядом с ним… маленькая капля темной, почти черной жидкости. Смолы? Нет. Это была ее кровь. Кровь, смешанная с соком, сочившимся из трещины на руке. Она не заметила, как ранка открылась от напряжения. Брак подошел, тяжело дыша.