Вскоре одуревший охотник уже весело бултыхал ногами в воде, совершенно забыв, кто он и где находится. А потом он свалился набок и захрапел.
Когда он открыл глаза, над головой опять шелестела березовая роща и желтела песчаная, прикрытая пучками сухой травы земля. Полуденное солнце касалось его лица теплыми приветливыми лучами. Утреннего гостя нигде не было видно. Некрас снова и снова ощупывал окрестности пытливым взглядом, но ничто не напоминало о том, что здесь недавно пыхтело и булькало болото. Значит, все это ему просто привиделось, – подумал охотник и, больше не сдерживая счастливый вздох облегчения, посмотрел на свои сапоги.
А потом громко и пронзительно закричал. Вместо сапог на ногах красовались две уродливые лягушачьи лапы.
На просеке весело постукивали топоры – расширяли жизненное пространство. Сволакивая бревна в кучу, молодые мужчины вновь уходили вглубь леса за очередной порцией строительного материала. Здесь, на берегу тихой, затерянной в лесах реки, будет теперь их новый дом. В отдалении и безопасности от ставших слишком беспокойными соседей.
Через несколько дней уже рыли ямы. Умелыми руками укладывали вылежавшиеся бревна в стены. Ладили крыши из ели и соломы, укрывая всё надёжным слоем земли.
Мальчонка, сидевший у входа в землянку, ковырялся крошечными пальчиками в стене, вытягивая из нее тоненькие ниточки мха, и тянул их в рот, желая попробовать на вкус все, что попадется ему под руку. Вслед за мхом в ход пошла древесная щепка, обрывок веревки, зернышко ячменя и пучок сосновой хвои. Последнее лакомство наполнило детские ноздри резким запахом, а во рту защипало чем-то острым и горьковатым. Обиженный малыш выплюнул недружелюбные иголочки и отчаянно заревел, призывая на помощь теплые материнские руки.
Мать, стоявшая на коленках у очага, возилась с сырыми, ещё не просохшими после вчерашнего дождя поленьями.
Эдак она и до ночи с обедом не управится, – сердилась женщина, поглядывая на горшок с замоченным ячменем. Резкий надрывный плач ворвался в землянку и заставил ее испуганно вскинуться, обжигая пальцы о прогорающую лучину.
– Идан, солнышко! – бросилась она на улицу, забыв про злополучный обед.
Мальчик ревел, размазывая по замурзанному лицу блестящие градины обиды.
– Что с тобой, любошко мое? – прижимая к груди маленькое тельце, шептала она в курчавые волосики.