– Вы ведь не отсюда, – сказала она, не дожидаясь его слов. – У вас походка городского, но пальцы не чиновника. И запах… не пойму, что это. Не табак, не кожа.
– Авиационный керосин, – не подумав, ответил Алексей. – Но вам об этом знать не должно.
– Зато я теперь знаю. Интересно… – она закрыла книгу, взглянув на обложку. Это был "Фауст" Гёте – выбор, способный много рассказать о владельце. – Вы с неба свалились?
– Типа того.
– У нас в деревне старик один есть – говорит, что видел вас наверху. Сначала подумал, что вы демон. А потом пошёл пить. Второй день, говорят, не просыхает.
Алексей хмыкнул. Его начинала забавлять эта женщина. Не испугалась. Не закричала. В её голосе была игра – почти вызов.
– Кто вы? – спросил он, сев рядом.
– Александра Мещерская. Учу грамоте детей помещика. А ещё сочиняю стихи и беседую с незваными гостями, упавшими с неба.
– Алексей Селиванов. Пилот. Лётчик. Или… был им. До всего этого.
– Значит, вы будущий человек, Алексей?
Он посмотрел на неё пристально. Ни удивления, ни ужаса – только живой интерес и легкий огонёк авантюризма в глазах.
– А вы не слишком удивлены.
– Я не слишком счастлива в этом времени, чтобы привязываться к его реальности.
Вечером она провела его в дом – в небольшую усадьбу на окраине села. Старый дом Мещерских, уцелевший после обнищания рода. Пыльная библиотека с запахом дерева и старых чернил, комната с резным граммофоном, потёртый рояль. Всё говорило о былом величии и современном забвении.
– Вам надо будет переодеться, – сказала она, глядя на его куртку и штаны, больше подходившие герою какого-нибудь фантастического романа, чем человеку 1893 года.
– А где я тебе возьму костюм?
– Мой отец был военным. Его вещи до сих пор где-то здесь. Похоже, вы с ним были бы одного роста.
Алексей вздохнул. Он ощущал, как ткань времени обвивается вокруг него – тугая, но не враждебная. Он всё ещё не понимал, как попал сюда, и главное – как выбраться. Но впервые за долгое время он не чувствовал тревоги.
Он чувствовал – здесь что-то начнётся.
Поздно вечером, лёжа на кровати с жёстким матрасом и шерстяным покрывалом, он не мог заснуть. Сквозь окно просачивался свет фонаря с улицы, и где-то далеко выли собаки. В углу тикали старинные часы. Тиканье казалось слишком громким – будто само время решило напомнить о себе.