– Доброе утро, – буркнул кто-то, проходя мимо. Это был Эдди, друг Тоби. Он бросил на неё быстрый взгляд и отвернулся. Значит, уже знает. Значит, Тоби успел сказать. Отлично.
В аудитории E3 было тепло. На стене – репродукции Бэнкси, Фрэнсиса Бэкона, и даже уродливое фото разбитого зеркала, которое Маркус однажды назвал «совершенной формой правды». Айлен заняла своё место у окна и сделала вид, что что-то ищет в сумке.
Через две минуты дверь открылась, и он вошёл.
Маркус Роуэн был как всегда – в чёрной рубашке, с небрежно закатанными рукавами, щетиной на щеках и глазами, в которых, казалось, кто-то оставил слишком много боли. Он поприветствовал студентов кивком и начал занятие. Он говорил о перформансе как протесте, о теле как носителе смысла, о том, что искусство – это всегда вызов. Но Айлен слушала не слова. Она слушала паузы между ними. Интонации. То, как его голос чуть дрогнул, когда он поймал её взгляд.
В какой-то момент он подошёл ближе. Настолько, что она почувствовала аромат его парфюма – что-то древесное, терпкое. Он наклонился, указал на картинку на её планшете.
– Это не просто изображение. Это вопрос. Что ты чувствуешь, глядя на него?
– Потерю, – вырвалось у неё.
Он смотрел на неё чуть дольше, чем позволено преподавателю. Его голос стал ниже:
– Тогда ты понимаешь суть.
И пошёл дальше, к следующему студенту. Но она знала: он всё понял. Всё почувствовал. И теперь это уже не только её тайна.
2. Айлен и Тоби: последняя ссора
Это было вечером. Даже ветер в тот день казался раздражённым. Он швырял листья о стекло, хлопал дверью общего коридора в общежитии, будто подслушивал разговор и не выдержал. В комнате пахло мокрыми кедами, чипсами и несказанным.
Айлен стояла у окна, прижимая к груди блокнот. В нём были её наброски – портреты, тени, слова, которые никто не должен был читать. Особенно Тоби.
– Ты уже целый день молчишь, – сказал он, подкидывая мячик от настольного тенниса в ладонь и обратно. Щелчок. Щелчок. Как метроном перед взрывом.
– Потому что, когда я говорю, ты не слышишь.
– А, ну началось.
Он встал, прошёлся по комнате, будто в ней не было стен, только углы, в которые можно загонять человека. Айлен крепче сжала блокнот.
– Я устала, Тоби. От этих поверхностных разговоров, от твоих друзей, от этой… гонки без смысла.
Он скривился: