«Я… Кай, – голос был хриплым шепотом, словно он разучился говорить. Но даже в этом шепоте звучали ноты металла – привычка отдавать приказы. – Наследный принц Ксерона». Он запнулся, словно само название мира причиняло ему физическую боль. «Мира, который… обращается в пепел». Он попытался встать, но ноги подогнулись, и он снова упал на одно колено, хватаясь за бок.
Лина шагнула вперед – инстинкт, древний, как само сострадание, – но тут же замерла, словно наткнувшись на невидимую стену Протокола. Угроза. Неизвестный фактор. Максимальная осторожность.
«Ксерон? – Ее разум лихорадочно просеивал архивы памяти. – Имя вычеркнуто. Категория ‘Угасшие’. Врата запечатаны эоны назад по причине необратимого энтропийного распада».
«Законы… теряют силу, когда мир кричит от боли, – Кай криво усмехнулся, и капля крови сорвалась с его губы, упав на безупречный обсидиан платформы крошечной, вызывающе-красной кляксой. – Отчаяние… оказалось сильнее ваших печатей. Вы – Стражи. Легенда о вас – единственная соломинка, за которую мы цепляемся, пока тонем». Он зашелся кашлем, сухим, раздирающим.
Лина смотрела на него, и мир внутри нее раскололся. Страж видел нарушение законов Вселенной, брешь в Балансе, потенциальную заразу, принесенную из умирающего измерения. Женщина… видела агонию. Не абстрактную, а живую, дышащую, истекающую кровью на ее безупречно чистом посту. Видела храбрость на грани безумия. И видела отражение своего собственного одиночества в его бездонных глазах.
Рука, сжимавшая кристалл, предательски дрожала. Она чувствовала пульсацию его боли так же ясно, как пульсацию Врат. Разве Баланс – это просто цифры на шкале? Разве он не измеряется еще и слезами?
«Ты ранен, – сказала она, и голос прозвучал глуше, чем она ожидала. Словно говорил кто-то другой. – И твое присутствие здесь… ставит под угрозу все. По Протоколу, я должна…»
«Знаю, – Кай прервал ее, снова поднимая взгляд. Теперь в нем не было ни капли мольбы, только мрачная уверенность обреченного. – Но если мой путь закончится здесь, то вместе со мной умрет последняя искра надежды для миллионов. Подумай, Страж. Какая чаша весов перевесит? Жизнь одного нарушителя – или агония целого мира, которая, возможно, уже отравляет корни вашего драгоценного Баланса?»
Он выпрямился, превозмогая боль, опираясь на невидимую силу своей воли. И в его глазах, в самой их глубине, на мгновение вспыхнул тот самый догорающий костер – гордость принца, не сломленного даже перед лицом небытия. «Я не прошу пощады. Я прошу… услышать».