Тишина упала между ними, тяжелая, как саван. Лишь Арка тихо гудела, словно древний механизм, решающий немыслимое уравнение. И Лина, Страж Небесных Врат, хранительница Баланса, почувствовала, как фундамент ее мира, ее долга, ее самой – дал первую, тонкую, но необратимую трещину.
Глава 3: Шепот Сострадания Против Закона Скал
«Закон ясен, – произнесла Лина, но слова звучали чужеродно на ее языке, словно руны из забытого диалекта. – Нарушитель должен быть изолирован. Угроза – нейтрализована. Информация – извлечена и проанализирована для предотвращения…» Она запнулась. Предотвращения чего? Этот мир, Ксерон, уже умирал. Что она могла предотвратить, изгнав или уничтожив его последнего посланника? Собственное сочувствие?
Кай молчал, но его молчание было оглушительнее любого крика. Он просто смотрел на нее, и в его взгляде не было вызова, лишь знание. Знание того, что лежит на весах. Он не защищался, не оправдывался. Он просто был – живое воплощение катастрофы, доказательство того, что Баланс – не незыблемая константа, а хрупкое стекло, которое может треснуть от слишком громкого крика боли.
«Расскажи, – приказала она, и этот приказ был уже не Стража, а кого-то иного, кто проснулся в ней. Она кивком указала на каменную скамью у парапета – единственную уступку комфорту на этой строгой площадке. – Расскажи о Ксероне. Подробно».
Он опустился на скамью с осторожностью старика, хотя на вид ему было не больше циклов, чем ей самой. И начал говорить. Голос его, поначалу хриплый и прерывистый, постепенно креп, обретая утраченную мелодию – печальную песнь о потерянном рае. Ксерон. Мир парящих островов, удерживаемых в лазурном небе силой Великого Кристалла – Сердца Мира. Города из живого света, поющие башни, реки чистой магии. Он говорил не о цифрах и фактах, а об ощущениях: о вкусе кристальной воды, о запахе цветущих эфирных лоз, о музыке ветра в поющих пещерах, о чувстве полета, которое было так же естественно для его народа, как дыхание.
А потом голос его потускнел, словно сам Кристалл в его рассказе. Тень. Пришла Тень. Никто не знал, откуда. Древнее зло? Кара за гордыню? Или просто усталость мира, исчерпавшего свой срок? Кристалл начал тускнеть, его свет – меркнуть, его песнь – затихать. Острова начали крошиться, падая в бездну под ними. Магия стала ядом, искажая тела и души. Небо потеряло цвет, став пепельно-серым. И люди… они начали угасать, словно цветы, лишенные солнца и воды. Он говорил о тишине – самой страшной пытке для мира, рожденного из музыки. О холоде, проникающем в самые кости. О детях, которые рождались с глазами стариков, не знающих надежды.