Гибель Пармы - страница 3

Он повернулся от окна к очагу – сердцу избы, ее теплой душе. Глинобитный горн, сложенный из камня и жирной глины, был невысоким, с широким устьем. В нем тлели угли, оставшиеся с вечера, отбрасывая слабый багровый отсвет на ближние стены, на висевшие на крюках чугунные котелки и берестяные туеса. Йиркап наклонился, достал из берестяного парун (туеска) рядом несколько сухих щепочек смолистой сосны. Ловким, отработанным движением ударил кресалом по кремню. Искры, яркие, как крошечные звезды, посыпались на трут – сухой мох, смешанный с березовой корой. Он дунул – слабо тлеющая точка разгорелась, схватила щепку. Пламя ожило, затрещало, затанцевало веселыми язычками, отражаясь в темных, отполированных временем и руками бревнах стен. Оно быстро разгоралось, пожирая сухую древесину, отбрасывая на стены избы гигантские, пляшущие тени. Тени от висящих сетей для рыбы, сплетенных Оксаной из крапивного волокна, от тяжелых луков из упругого можжевельника с тетивой из оленьих сухожилий, от связок сухих трав – зверобоя, душицы, кипрея, от копья с кованым наконечником в углу. Запах свежего, едкого соснового дыма смешался с привычными запахами жилья – дымом веков, медвежьим жиром, сушеной рыбой, кожей и спящими телами, наполнил низкую избу живительным теплом и движением.

Йиркап подбросил в огонь пару более толстых полешек из сухостоя. Посмотрел вокруг. Сети, луки, травы, копья, туеса, шкуры лося и медведя на полу – все знакомое, свое, добытое или сделанное его руками и руками предков. Их мир. Их нерушимая крепость, вписанная в пробуждающийся Увал, сложенная не только из плах, но и из вековых традиций, уважения к духам и умения жить в ладу с суровой красотой Севера. Тайга звала своим звенящим безмолвием, и он был готов ответить. Первый луч солнца, пробившись сквозь пузырь окна, упал на медвежий клык, висевший над дверью – оберег дома. "Ош пиянлö, мед тэнö воа вöр-ва" ("Духу медведя, пусть лес и вода будут к тебе благосклонны"), – мысленно произнес Йиркап старинную формулу, открывая дверь в новый день, в новую весну.

Фото: Александр Теплоухов

Глава 2

Весеннее Капище. Дыхание Предков

…Пельгаш, по едва заметному кивку отца, положил на камень не копьеце (слишком ценный инструмент), а маленькую, тщательно вырезанную им долгими зимними вечерами из корня сосны фигурку медведя – ошпи, хозяина тайги, духа силы и покровителя. Жертва. Связь. Память.