Она прошла через топь и добралась до редколесья между болотом и внутренним фьордом. У нее было стойкое ощущение, что за нею следят, но, оглянувшись, она не увидела ничего подозрительного – лишь бескрайнее небо, пронизанное бледным светом, и темные тучи, нависшие над землей.
Как только она вошла в лес, начался снегопад вперемешку с дождем. Ингеборга надвинула шапку Акселя пониже на лоб. Тугой, плотный воздух холодил щеки, но здесь, в тишине зимнего леса, хотя бы не было ветра. Ингеборга ступала медленно, глядя в землю.
Под деревьями еще лежал снег. Ингеборга присела на корточки, высматривая звериные следы. У нее вновь возникло ощущение, что за ней наблюдают. По спине пробежал холодок, внутри все напряглось. Она встала и медленно повернулась кругом, но не увидела ни единой живой души.
Где-то над ней хрустнула ветка. Ингеборга подняла голову и увидела большую ворону, сидевшую на высокой березе. Тонкие ветки раскачивались под тяжестью птицы.
– Кыш, – крикнула Ингеборга. Ей стало как-то не по себе под пронзительным вороньим взглядом.
Однако ворона не улетела.
Ингеборга сгорбила плечи и, стараясь не думать о странной птице, снова принялась искать следы на снегу. В лесу уже сгущались ночные тени, стволы берез выделялись из сумрака тонкими белыми линиями.
Наконец Ингеборга нашла характерные отпечатки заячьих лап. Она подобрала палку, быстро заострила ножом ее кончик и со всей силы воткнула в твердую землю. Обвязав палку леской, прикрепила к ней силки, сделанные из рыболовной сети, такой грубой, что можно было порезать пальцы. Ингеборга пристально оглядела свою работу. Да, это было хорошее, открытое место. Здесь заяц мог набрать скорость и не заметить ловушку. Будем надеяться, к завтрашнему утру ее усилия вознаградятся. Ингеборга поставила еще несколько силков рядом с заячьими следами, молясь о том, чтобы назавтра хотя бы в одну из ловушек попалась добыча.
На обратном пути она все-таки глянула на верхушку березы, где сидела ворона, но той уже не было. Но Ингеборга все равно чувствовала на себе ее тяжелый, пристальный взгляд. Выйдя из леса, она припустила бегом. С неба густо летел мокрый снег. Землю окутала непроглядная тьма, и теперь рядом не было Акселя. Некому было поддерживать в ней отвагу.
На следующий день Ингеборга проснулась с утра пораньше, и небо уже было светлым. Она быстро оделась и пошла в лес, полная радостного предвкушения. Если ей удалось поймать зайца, она вернется домой с добычей, и тогда матери будет легче отказаться от продуктовых подарков Генриха Браше. Но одна мысль не давала покоя, и, как бы Ингеборга ни гнала от себя эту мысль, та все равно возвращалась. Потому что в глубине души она чувствовала и знала: Генрих Браше может прийти к ним с пустыми руками, а ее мать все равно выскользнет в ночь, и ее тень промелькнет по деревне, залитой светом луны, и поднимется по склону холма прямо к дому Браше.