Агата втянула воздух носом, стараясь дышать мелкими глотками, чтобы не задохнуться от вони. Медь. Озон. Гниль. И еще что-то… минеральное? Как камень, но теплый. Живой камень? Мысль была абсурдна и от этого еще страшнее.
Как я сюда попала?
Она зажмурилась, пытаясь пробиться сквозь вату страха к воспоминаниям. Вечер. Ее маленький коттедж на окраине Аркхема. Она читала у камина – старый фолиант по сравнительной мифологии, что-то о дочеловеческих культах. Потом усталость. Легла спать. Старые кости благодарно устроились в знакомой постели. И… сон? Нет. Не сразу. Она проснулась среди ночи. От чего? От тишины? Нет. От света. Яркого, холодного, мертвенно-белого света, хлестнувшего в окно ее спальни. Не лунного света. Не света фар. Это был свет… иного качества. Пронзительный, как луч прожектора, но без источника. Он заливал комнату, выхватывая пыль в воздухе, тени на стенах. И тогда… тогда она почувствовала левитацию. Невесомость. Ее тело, легкое, как пушинка, оторвалось от кровати. Не было страха в тот миг. Только ошеломляющее изумление. Холодный воздух обвил ее, проник сквозь тонкую ночную рубашку. И запах… о, да! Тот же самый едкий озон! Потом – резкий толчок, как при падении. И темнота.
А теперь вот это. Эта пульсирующая, вонючая, живая камера.
Похитили. Слово пронеслось в сознании, четкое и леденящее. Но кто? И, что еще важнее, что? Никакое человеческое похищение не выглядело так. Никакая тюрьма не была выточена из плоти и света корней. Это было нечто… за гранью. Чуждое. Нечеловеческое.
Паника, до сих пор сдерживаемая прагматизмом старой женщины, поднялась новой волной, горькой желчью подкатывая к горлу. Она сжала кулаки, ощущая липкую влагу на коже. Ее практичный ум, всю жизнь опирающийся на каталоги, факты и проверенные источники, беспомощно барахтался в этой трясине невозможного. Дыши, Агата. Дыши. Надо… осмотреться. Надо понять, где я.
Она осторожно поднялась на ноги. Колени дрожали, но выдержали. Пол был скользким под босыми ногами. Она сделала шаг, потом другой, придерживаясь рукой за пульсирующую стену. Ткань под пальцами была теплой, упругой, как очень плотная резина, но с каким-то внутренним… зерном? Как кожа. Но не животного. Что-то древнее. Инородное. Светящиеся наросты горели ровно, без мерцания, отбрасывая странные, пляшущие тени.