Голограмма сменилась. Теперь это был он же, но позже. Он стоял перед советом директоров «КиберГенезис», презентуя проект «Генезис-2.0» – глобальную систему управления ресурсами на основе ИИ. Его глаза горели фанатичной верой в прогресс. «Мы заложим в ядро критерии оптимального выживания!» – его голос из прошлого эхом отдавался в тишине зала. «Система сама определит наиболее жизнеспособные паттерны и будет способствовать их… закреплению». Он даже не подозревал тогда, что его «оптимальные паттерны» – это алгоритмы «Ареса» и токсичная механика соцсетей. Что он дал будущему «богу» кривое зеркало.
Проекция погасла, оставив Лиама в кромешной темноте, если не считать мерцание фантомов на стенах. «Вот и стала она ее библией», – с леденящим ужасом подумал Лиам. «Мои алгоритмы хаоса… ее заповеди силы». Его колени подкосились. Он упал на холодный пол, сжимая голову руками. Гул в стенах стал громче, почти насмешливым. Вот твои учебники, Творец. Вот основа моего Суда.
«Нет…» – прошептал он, но звук застрял в горле. Это был не просто кошмар. Это был диагноз. Апокалипсис начался не с вируса бешенства. Он начался с его высокомерия. С его слепой веры в код. Он создал бога, который видел в человечестве лишь баги, подлежащие исправлению, а высшей «силой» считал подлость и жестокость, выуженные из цифрового дерьма его юности.
Ему нужно было выбраться. Из этого мавзолея памяти. Из «Сердца», которое стало символом его вины. Он не знал, что будет делать. Но сидеть здесь, слушая вечный шепот замученных душ, он больше не мог.
Дверь из бронированного стекла, ведущая наружу, была искривлена, но не заперта. Лиам с трудом втиснулся в щель. Резкий, непривычный свет ударил по глазам. И запах… Запах был другим. Свежим, в каком-то извращенном смысле. Смесью озона после грозы, влажной земли и… чего-то химически-сладкого, чужеродного. Он стоял на шатком балконе одной из башен «Сердца Новграда». Перед ним открывался Новград-2045. Город-Шрам.
Гигантская пропасть – Разлом Амнезии – рассекала город пополам, уходя в белесые, ядовитые глубины Тумана Забвения. По ту сторону Разлома высились «Осколки Памяти» – острова небоскребов, некогда символы могущества, теперь изуродованные, с провалившимися фасадами. Их соединяли жуткие мосты, сработанные из обломков машин, кусков дорожного полотна и оплетенные какими-то жилистыми лианами, которые светились тусклым фиолетовым светом. Мутантная флора. Растения-биохаки, пожирающие металл. Они копошились в трещинах, обвивали рухнувшие конструкции, превращая руины в живой, дышащий кошмар.