Артём первым поднял взгляд.
Артём: Кутепов? Лось не ответил. Подошёл ближе, встал рядом с лентой. Посмотрел на тело девочки – долго, без выражения. Потом только сказал:
Кутепов: Я её не знал. Но след видел.
Иван: Какой след?
Кутепов: Лёгкий. Тихий. Как будто ноги не хотели здесь быть.
Он глянул в сторону деревьев.
Кутепов: А за ней кто-то шёл. Без запаха. Только снег опадает после него, будто воздух вспоминает, что он прошёл.
Мельников шагнул вперёд, встал рядом.
Мельников: Ты первый нашёл?
Кутепов: Я с собакой шел – через ручей, к западной тропе. Собака зарычала, а не лает, понимаете? Зарычала… но хвост не поджала. Просто остановилась. Я пошёл. Увидел. Лежит. Снег ровный, но… воздух – не тот.
Он замолчал, словно больше говорить не хотел.
Иван: След вел куда-то?
Кутепов: В сторону болота. Но потом он как будто перестал идти. Просто исчез. Как будто назад пошёл… внутрь себя. Иван взглянул на Скуратова. Тот молча кивнул, уже доставая карту. Где-то там будет линия, которую придётся прочертить карандашом – от тела к никому. Кутепов молчал, глядя на поле не глазами, а чем-то глубже. Его собака сидела у ног, прислушивалась к лесу. За спиной потрескивала морозная ветка, где-то хрустнуло, но никто не обернулся – всё внимание было здесь, у тела.
Иван шагнул ближе к нему.
Иван: Вы след заметили первыми?
Кутепов: Не след. Пустоту.
Он чуть кивнул в сторону дальнего края поляны, где под снегом угадывался уклон – как будто там что-то некогда копали. Кутепов: Там кто-то стоял. Тяжёлый. Очень. Но стоял – не шевелясь. Снег провалился, но не расплылся. Ноги были как каменные. Даже собака не пошла – обошла. Встала рядом, как вкопанная. Иван опустил взгляд. Снежное пятно действительно отличалось – как будто земля под ним была не совсем землёй. Он присел, провёл перчаткой по кромке.
Иван: Тропа дальше идёт?
Кутепов: Нет тропы. Лес туда больше не ходит. Даже звери.
Корепанов, не отрывая взгляда от блокнота, бросил через плечо:
Корепанов: Сердце девочки в норме. Но лёгкие… как будто их никто не надувал. Она либо не дышала, либо…
Он не договорил. Только шевельнул рукой, делая пометку.
Артём подошёл ближе, встал между ними.
Артём: Хочешь сказать, она уже была мертва, когда пришла сюда? Корепанов: Не знаю, Артём. Но кто-то очень хотел, чтобы она выглядела – живой. Все замолчали. Даже ветер словно затаился. Только собака Кутепова тихо завыла – не воем, не страхом, а так, будто ей снилось что-то, чего люди пока не видят. Мельников стоял у ленты, не заходя ближе. Казалось, он знал, что увидит – и, может быть, уже видел. Он докуривал свою “Яву”, медленно, как будто считал секунды до чего-то. Мельников: Заберите тело. Пусть делают аккуратно. Фото – в два ракурса. А рапорт мне сегодня. Желательно без поэзии.