"Не лезь не в свое дело, Клементина. Ты – Грейвз. Твоя работа – здесь, с мертвыми. Дай мертвым лежать спокойно".
Он был бы в ярости. Он был бы прав. Идти в "Трещину" ночью одной – безумие. Рисковать бизнесом, репутацией, жизнью из-за какого-то "чувства"? Из-за девушки, чья жизнь уже кончилась?
Но перед ее внутренним взором снова мелькнуло искаженное ужасом лицо Лиззи. Мужские глаза, холодные, как скальпель. И ощущение шершавой перчатки на своем рту.
Она повернула ключ в тяжелой дубовой двери бюро. Скрип петель прозвучал громко в тишине. Холодный, влажный воздух, пахнущий речной гнилью и углем, ворвался внутрь.
"Прости, отец," – подумала Клем, шагая в объятия тумана. "Но иногда, чтобы мертвые лежали спокойно, живым нужно нарушить тишину."
Улицы центра были пустынны. Фонари светили тускло, превращая туман в молочные столбы. Шаги Клем глухо отдавались по мокрому брусчатому тротуару. Она шла быстро, целенаправленно, стараясь не выглядеть потерянной или испуганной. Вид у нее был свой – местный, но не из "Трещины". Чужак.
Мост через Стикс был длинным, чугунным чудовищем викторианской эпохи. По другую его сторону начинался другой мир. Туман здесь был гуще, пропитанный кисловатым запахом заброшенных фабрик, разлагающегося мусора и чего-то еще – отчаяния? Страха? Фонари горели редко, а те, что горели, часто были разбиты. Темные проемы подворотен казались пастями. Где-то вдали слышался пьяный крик, лай собак, приглушенная музыка из дешевого бара.
Клем свернула на Улицу Причальную. Ряд мрачных, обшарпанных муниципальных домов-коробок. Блок 4. Граффити, выбитые стекла в подъезде, запах мочи и плесени. Сердце бешено колотилось. Она заставила себя войти.
Лифт не работал. Лестница была завалена хламом и битыми бутылками. На стенах – угрозы и непристойности. Клем поднималась на четвертый этаж, чувствуя, как на нее смотрят из приоткрытых дверей или через глазки. Враждебность висела в воздухе, густая, как туман.
Квартира 417. Дверь была обшарпанная, с множеством замков. Клем собралась с духом и постучала. Стук прозвучал гулко в тишине грязного коридора.
Внутри послышались шаги. Цепочка щелкнула. Дверь приоткрылась на пару сантиметров, ограниченная цепочкой безопасности. В щели блеснул настороженный глаз.
– Кто? – хриплый женский голос, надтреснутый от сигарет или слез.