Именно он помог Тарику найти первые упоминания о Бессмертии Песков и распознать Скрижаль Памяти Песка среди других артефактов. Он был одержим поиском знаний, и возможность отправиться к источнику древней силы, к самому сердцу легенды, зажгла в его угасающих глазах огонек безумного азарта.
Когда Тарик предложил ему место в своем отряде, Аль-Касим едва не заплакал от восторга.
«Сердце Бури, Ваше Высочество! Я всегда знал, что легенды основаны на правде! Возможность увидеть это место! Изучить его! Это… это цель всей моей жизни!»
«Там будет опасно, Касим,» предупредил Тарик. «Нам придется столкнуться с джиннами и силами, о которых мы только читали.»
«Тем лучше!» воскликнул старый ученый, его глаза блестели. «Наконец-то я смогу проверить свои теории! Сравнить описания в свитках с реальностью! Если мы найдем Бессмертие, я смогу понять, как оно работает, как его использовать! Я буду Вашими глазами и ушами в мире древней магии, принц!»
Так собрался маленький, странный караван: принц, чье сердце болело за умирающий народ и чья душа была связана с песком; немой, верный телохранитель, чья сталь была готова к любой опасности; загадочная проводница, дочь пустыни, знающая ее сокровенные тайны; и старый ученый, чье единственное оружие – разум, а единственная страсть – знание.
Они готовились втайне, собирая припасы: воду, сколько могли унести, сушенное мясо, финики, карты, большей частью пустые, инструменты, оружие. Тарик взял с собой Скрижаль Памяти Песка – она была их компасом и ключом.
Захир проверял снаряжение с педантичной тщательностью. Сафия принесла травы и амулеты, о назначении которых они могли только догадываться, и показала, как читать знаки на песке. Аль-Касим упаковывал свои свитки, измерительные приборы и загадочные склянки с зельями, бормоча себе под нос о магической плотности и энергетических потоках.
Наконец, в предрассветный час, когда город еще спал, пытаясь укрыться от дневного зноя, маленький отряд тихо покинул стены Аль-Дюна. Не было торжественных проводов, не было криков толпы. Лишь несколько верных стражников на воротах знали, кто уходит.
Тарик оглянулся на город, силуэт которого таял в предрассветной дымке. Город Тысячи Миражей, теперь увядающий. Он почувствовал боль песка под ногами – боль, но теперь смешанную с едва различимым, дрожащим