ГЛАВА 1: Город Тысячи Миражей
Столица Султаната Аль-Дюн некогда носила имя Город Тысячи Миражей не просто так. Стены из полированного песчаника, которые меняли оттенок от рассвета до заката, купола мечетей, покрытые золотом и лазурной плиткой, сады, где журчали фонтаны и цвели невиданные цветы – все это создавало впечатление ослепительного чуда, возникающего из самого сердца пустыни. Путешественники, изможденные долгим путем, клялись, что вид города был настолько прекрасен, что казался миражом.
Теперь это название приобрело новый, горький смысл. Город действительно становился миражом – призраком былого величия, медленно тающим под беспощадным солнцем.
Принц Тарик прошел по центральному коридору дворца, его шаги эхом отдавались от мраморных стен. Звук был сухой и резкий, лишенный мягкости, которую придавала бы влага в воздухе. Даже здесь, в сердце королевской резиденции, Засуха оставляла свои следы. Роскошные ковры, некогда яркие, потускнели от пыли, которая, казалось, проникала повсюду. Росписи на стенах, изображающие пышные праздники и охоты, выглядели издевательством над реальностью.
Он вышел во внутренний ри́ад, центральный двор с фонтаном и бассейном. Когда-то это место было оазисом прохлады и спокойствия. Теперь фонтан молчал, его чаши были полны сухих листьев и пыли. Вода в бассейне испарилась, оставив лишь потрескавшуюся, пожелтевшую глазурь на дне. Деревья, которые дарили тень и благоухание, стояли сухие, их ветви ломались от малейшего прикосновения, а листья опали, обнажив уродливую корявость стволов.
Тарик остановился у края высохшего бассейна. Он опустил руку, касаясь горячей, шершавой поверхности. Под его пальцами он почувствовал не только мертвую глазурь, но и землю под ней. Землю, которая когда-то была влажной и плодородной, а теперь была твердой и безжизненной, словно камень.
Боль в его сознании усилилась. Она не была физической, но ощущалась как тупое, ноющее давление где-то глубоко внутри, связанное с этим чувством земли. Каждый иссохший сад, каждый опустевший колодец в городе отзывался этой болью. Его связь с песком, этот дар или проклятие, делала его свидетелем агонии своего мира.