Глава 5: Призрак Прошлого
Путь к Аппалачам был кошмаром, растянувшимся на недели, которые ощущались как годы. Энни Восс превратилась в тень самой себя. Города, через которые она пробиралась, были зонами постепенного умирания. То, что начиналось как хаос сбоя, превращалось в мрачный ритм нового существования: очереди за скудным пайком АГВ под дулами нервных солдат; районы, отгородившиеся баррикадами и патрулируемые бандами; трупы, которые уже не убирали, а просто сдвигали к обочинам; постоянный запах гари, разложения и страха. Она шла пешком, потом ехала на попутных, ржавых грузовиках, заправляемых кустарным биотопливом, потом снова шла. Ее рюкзак с документами Харпера был ее святыней, последней надеждой в этом аду. Она отбивалась от мародеров ржавой трубой, нашла в разбитой аптеке антибиотики и перевязочные материалы, спала в руинах, прислушиваясь к каждому шороху.
Единственной нитью были обрывки информации. В полуразрушенной библиотеке одного из городков, где местный энтузиаст пытался поддерживать локальную сеть на солнечных батареях, она нашла старые служебные рассылки «Климатрон Инк.». Среди сухих отчетов о корпоративных мероприятиях мелькнуло упоминание: «…д-р Харпер отбыл в свой исследовательский ретрит в Аппалачской зоне 7-Бета для завершения работ по стабилизации ядра…» Зона 7-Бета. Старые карты военных учений, найденные в брошенном штабе Нацгвардии, дали примерные координаты – удаленный, труднодоступный район в горах, изрезанный старыми шахтными выработками и заброшенными военными объектами времен Холодной войны. Место, идеальное для того, чтобы спрятаться от мира… или от совести.
Последние километры она преодолевала пешком, по горным тропам, заросшим буреломом. Шел холодный, пронизывающий дождь, превращавший землю в липкую грязь. Одежда промокла насквозь, ноги были стерты в кровь. Она шла, повторяя как мантру: «Харпер. Бункер. Ответы. Остановить». Ее ярость на систему, на его творение, была топливом, сжигающим усталость. Но под ней клокотал и страх: а что, если он мертв? Или сошел с ума? Или просто выгонит ее?
И вот, в кромешной тьме и под вой ветра в соснах, она его увидела. Вернее, не увидела, а почувствовала. Небольшая, почти полностью заросшая скальным папоротником и колючим кустарником площадка перед скальным выступом. Почти неразличимый в темноте и растительности шов в скале – огромная, закамуфлированная стальная дверь. Рядом – полузасыпанный землей и хвоей вентиляционный люк. И следы. Слабые, размытые дождем, но следы. Не звериные. Человеческие. Недавние.