Чёрт наблюдал.
– Весело, а? – спросил он у ангела.
Ангел ничего не ответил. Просто смотрел. А потом медленно опустил голову. Где-то внизу под подошвой танка дул ветер. Новый день разложили на подносе: холодец, кусок хлеба, пластмассовая ложка.
И старая кассета с «Гражданской обороной». Летов орал о свободе.
– Ну чё, не панки мы? – усмехнулся человек. – А кого вообще е*ёт?
Чёрт встал, подтянул воротник, оглядел рай.
– Я вас ждал, – тихо сказал он.
И поехал дальше, сквозь облака, через жемчужные ворота. Никто не остановил. Потому что иногда даже в рай должен въехать танк.
Горящий.
С музыкой.
С человеком внутри.
Когда мальчик по имени Слава впервые нашёл скафандр – старый, пыльный, свернувшийся, как змея, – он не испугался. Он лишь провёл по нему рукой, и пыль разошлась, как снежная буря на Марсе. Под стеклом шлема был череп, в котором мерцало… что-то. Свет? Память?
Он не знал. Он просто знал: этот человек летал.
Слава родился спустя сто лет после первого полёта. Космодромы заросли мхом, города превратились в шрамы, Земля разучилась смеяться. В учебниках больше не было имён – только даты, бомбы, и причины, по которым мы снова воюем.
Но он читал старую книгу. В ней мальчик в кепке запускал самолёты из бумаги и смотрел на небо. У него было имя. Юра.
И теперь, в пыльном музее, который когда-то был музеем, а потом стал складом, а потом ничем, Слава стоял перед капсулой. Капсула шептала. Не вслух – прямо в сердце. – Здесь кто-то есть, – сказал он сам себе. – Здесь кто-то ещё жив.
Капсула была как грецкий орех, с трещинами и ожогами. Слава забрался внутрь – и время дрогнуло. Всё стало тёплым и золотым, как в старом фильме: утро, голос диктора, гудение ракетных двигателей.
И вдруг – он.
Он не был совсем живым. И не совсем мёртвым. Он был улыбкой, застывшей на губах Вселенной. Он был памятью, которая не поддаётся вычеркиванию.
Он был Гагарин.
– Ты знаешь, что значит быть первым, мальчик? – голос его был тихим, как ветер среди звёзд. Слава кивнул. – Быть первым – значит не вернуться. Не сразу. Иногда – никогда. Но если ты светишь, мальчик, ты уже победил. Даже в темноте.
Капсула дрогнула. В небе, сером и закопченном, расцвела одна звезда. Кто-то наверху щёлкнул выключателем вечности.
Слава вышел, неся в сердце больше, чем просто рассказ. Он понёс огонь.