Я ел медленно, будто еда – единственное настоящее в этом зыбком мире.
Когда стало полегче, я решил обновить свою одежду, так как моя была в плачевном состоянии: рваная, выцветшая рубаха с прорванным воротом, штаны, больше похожие на тряпки, и старый плащ, пропитанный дорожной пылью. Метка на груди едва не просвечивалась сквозь ткань – не стоило привлекать лишнего внимания. Я выглядел как последний отброс, и это начинало раздражать. Мне нужно было что-то более подходящее – удобное, неброское, позволяющее слиться с толпой, но при этом достаточно плотное, чтобы скрыть метку, поэтому я отправился на рыночную площадь.
На рынке воздух был густ от пыли, запаха специй и перегретого человеческого тела. Это место гудело, как растревоженный улей – крики торговцев, смех, перебранки. Между рядами я лавировал, стараясь не зацепить грязным плащом чужие корзины и прилавки. Наконец, заметил вывеску с надписью «Одежда от Филла»: ткани здесь висели на веревках, раскачиваясь на ветру.
Продавец был пожилым мужиком с щербатой ухмылкой и руками, испачканными мелом. Когда я подошел ближе, он сразу отступил на шаг, уставившись на мою грудь – ткань рубахи при каждом движении слегка натягивалась, и даже под плащом контуры метки угадывались. Лицо его окаменело.
– Я просто хочу купить одежду, – сказал я, даже не взглянув на него.
Он хотел что-то сказать, но потом увидел, как я достаю монету, и переменился. Словно в нем сработала древняя магия торговли: золото – прежде всего. Он протянул руку, уже услужливо кланяясь.
Я выбрал темную, плотную рубаху, простые, но добротные штаны и новый, слегка потертый, но крепкий плащ с высоким воротом. Все в темных тонах, немаркое, и – главное – скрывающее знак на груди. Я не стремился к роскоши, мне нужно было затеряться. Раствориться в толпе, не выделяясь, не вызывая вопросов.
Наконец, рассчитавшись за одежду, я направился в сторону таверны. Когда проходил мимо лавки алхимика увидел стоящую там женщину, чья одежда не вязалась с этим местом – ткань была тяжелая, дорогая, по краю капюшона пробегали серебряные нити. Волосы скрыты, лицо полностью закрыто серебряной маской, изящной, как маска танцовщицы из южных стран. Женщина что-то говорила алхимику – тихо, сдержанно, но с отчетливой властностью. Она не заметила меня. Или сделала вид.