Бецкой: А все пошло с того, что Вольтер сказал им, что Бога нет. Вот и перестали там бояться грома Небесного и Божьей кары!
Екатерина (прищурившись): Спроста, Никита Иванович, ты этого разговора не завел бы. Где учителей нынче нам брать прикажешь? Может – у масонов?
Панин (веско): Мне доложили, что по наущенью французов Святой престол запретил орден иезуитов, и теперь по всему миру их гоняют, как тараканов тапками. Что если их, как врагов Вольтеровых, к нам притянуть?
Екатерина: Так они же враги и нам – католики!
Бецкой: Э, матушка, враг моего врага – нам друг. Во Франции уже все говорят, мол, Бога нет. Кругом вместо веры одни ложи масонские. А главные враги масонов да вольтерьянцев именно иезуиты, для которых Бог – свет в окошке. Ты, матушка, у нас Глава Русской церкви. Так и позови их.
Екатерина: Не приедут же…
Панин: Не все приедут, ибо для них мы схизматики. Обратите внимание, в отличие от протестантов не еретики, но – схизматики. И сам Святой престол их нынче выгнал. А эти люди – яс многими по делам сталкивался – привыкли кому-то служить. Думаю, что кто-то ради службы за веру в Господа согласится преодолеть эту схизму.
Екатерина: Складно говоришь, Никита Иваныч. Кстати, среди иезуитов и племяшка моя затерялась. Небось и ее нынче как таракана гоняют там тапками. Привози-ка ко мне этого своего подельника. Коль и вправду договоримся, большая польза для страны с того выйдет.
8а
1780. Кадры старой хроники. Берлин. Сан-Суси
Бесконечное факельное шествие. Звуки траурной музыки. Диктор за кадром громко говорит: «Его Величество объявил однодневный национальный траур по его близкому другу – барону фон Шеллингу. Его смерть – невосполнимая утрата для всей германской нации». Мы видим открытый гроб с телом покойного, лицо которого практически неотличимо от лица его будущего правнука – Александра фон Бенкендорфа. Кругом приспущены флаги, на которых креповые траурные ленты. У гроба стоят старшие офицеры с траурными нарукавными повязками. Ближе всех – бессменный секретарь фон Шеллинга по имени фон Рапп. Волосы его сильно всклокочены, глаза от слез красные, и он все еще всхлипывает. Он смотрит на лицо своего мертвого господина и видит…
9а
1762. «За семнадцать лет до этого». Натура.
Начало зимы. Поздний вечер. Мариенбург. Пруссия
На темной холодной веранде большого дома стоит барон Эрих фон Шеллинг. На нем генеральская форма прусского вермахта. Он стоит, упершись руками в перила веранды и буквально впившись взглядом в надвигающуюся ночь. Все вокруг в первом снегу и колотых льдинках – будто кусочках разбившегося стекла. Сзади раздаются печатающие шаги. Старик оборачивается, к нему идет все тот же фон Рапп, просто он лет на двадцать моложе. Он протягивает старику донесение.