Купердонов заскрипел зубами и отвел взгляд. Боже! Из придорожных кустов внизу откоса вылетела широкополая шляпа Вишни. И ее льняные бриджи. Ошибиться никак нельзя. Следом – стоптанные плетенки водителя джипа. Седой Игорь-Имран открыл дверку «Лендровера» и попросил пожилую даму облокотиться на сиденье. Что с охотой и проделала Альбина Константиновна.
А ведь приехала почки и сосуды чистить. Имран тоже повизгивал… Он Зимней Вишне, в принципе, в сыновья годился. «Лендровер-Дискавери» покачивало с боку на бок. «Вес джипа – 2 тонны 800 килограммов», – отметил как-то между прочим, про себя, Купердонов. Никодим теперь тоже не боец. В смысле – отстреливаться от горцев он уже не сможет. Поэтесса Галка гарцевала на разведчике. Один эйрподс торчал у нее в ухе, другой – в ухе Никодима. Скакали в такт. Иногда поэтесса откидывалась назад и щекотала Никодима… Теперь уже хохотал старовер, предатель веры.
Но самое страшное видение еще поджидало Купердонова.
Аглая…
Две бессильно лежащие, с отчетливо видными синими жилками, ножки. И два самца-охранника. Близнецы-братья. Серийные насильники. Сексуальные маньяки. Смотреть на такое было выше его сил. Свальный грех, прости меня, Господи, на поляне, у тропы номер восемнадцать. Купердонов слегка привстал. Нащупал рукой нож. Клинок оказался рядом. Замахнувшись как можно шире, Гарик метнул нож в мелькающее перед глазами зеленое пятно, то есть в спину старика-нефтяника. Но то ли сильно опьянел, то ли от волнения подвела рука, нож ударил не лезвием, а рукояткой. Старик подхватился и рванул в сторону. Светка, выпучив глаза, визжала:
– Что ты творишь, дебаркадер? Я ведь полюбила его всей своей душой!..
Купердонов перекатился за валун, схватил припрятанный автомат и ударил очередью. Сквозь зубы он напевал: «Погиб поэт, невольник чести! Пал, оклеветанный молвой… С свинцом груди и жаждой мести, поникнув гордой головой!» Вспомнил! Он все теперь вспомнил: «Не вы ль сперва так злобно гнали его свободный, дерзкий дар? И для потехи раздували чуть затаившийся пожар!»
Купердонов знал, что теперь он остался один. В целом мире. Он и его затаившийся пожар. А за спиной вся Россия! И помогал ему в схватке только Лермонтов. Михаил Юрьич. Его свободный, дерзкий дар.
Короткими очередями он согнал в кучу, на край поляны, участников оргии. Перевел рычажок на одиночные выстрелы. В принципе, он стрелял из калаша всего два или три раза. И то на учебных стрельбищах. И вот, поди ж ты, получилось!