– Как Бог даст, – проговорил Твердохлебов. – Всё в его власти.
– Свят, ты как заведёшь проповедь, – отозвался Кудрявцев. – Хоть стой, хоть падай. И чего ты всё за крест держишься?
Твердохлебов дотронулся до груди:
– Потому-то я и жив до сих пор, что за него держусь. Мой батя говорил: «Носи рубаху с крестом, и ничего тебе не сделается».
– Слышь, Свят, – окликнул его Зорин, – мы тоже пока дышим. Хоть и без крестов ходим.
– Ага, – довольно поддакнул Кривой, – не таскаем лишнего.
– Молитесь, чтобы и дальше так было, – вздохнул Свят.
– И потом, скажи мне, – не отставал Зорин, – чего же твоя вера других-то не уберегла? Сколько уже солдатских голов-то полегло. Не сосчитать! От полка за пару месяцев малая кучка осталась.
Твердохлебов сцепил пальцы перед лицом в замок и уткнулся в них подбородком:
– Без веры мы остались. Вот и пришёл к нам дьявол. Да привёл с собой всех тех, кто возлюбил тьму, а не свет. Вот и бьют нас, неверующих, Бога забывших…
Василий потёр губы варежкой:
– Значит, по-твоему, если все будем верить в Бога – сразу победим немца?
– А не нужно на Бога пенять, коли сами кривые! – твёрдо ответил Свят, будто с одного удара вбив гвоздь в доску. – Господь человеку всегда даёт право выбора. А уж что мы дальше будем делать – это уже наша забота, а не его!
Зорин отхаркнулся, сплюнул мокроту:
– Выходит, тот, кто в плен к немцам попал, сам так решил?
– Сам! Он мог убить немца! Или убежать от него!
– Ну ты, Свят, даёшь!
Твердохлебов на миг замолчал, а потом продолжил:
– Бог поможет, если мы сами себе поможем. А вера нужна, чтобы не столько живым сейчас остаться, сколько потом жить вечно. В землю-то, рано или поздно, каждый ляжет. Не это важно…
– А что? – резко спросил Зорин, приподнимаясь на локтях.
– Где наша душа после смерти окажется.
Зорин фыркнул, сорвал сухой стебель, зажал зубами.
– И что же, ты, Свят, выходит, не боишься смерти? – он пристально посмотрел на Твердохлебова.
– А чего её бояться? Жизнь-то вечная…
– Да брешет он всё! – процедил Кривой, – дай только срок…
– Ты бы язык-то свой поганый придержал! – порывисто ответил Свят. – Плетёшь им, хуже германца с того берега…
В глазах Кривого лезвием острого ножа блеснул злой огонёк:
– Пошёл ты на х…! – он злобно выматерился. – Указчик нашёлся! Все так ботают, не я один…
Твердохлебов разжал стиснутые зубы: