– Эх, яблочко, куда ж ты котишься,
К чёрту в лапы попадёшь —
Не воротишься!
Толпа людей оживилась, кто-то подхватил:
– К чёрту в лапы попадёшь, не воротишься…
Пленные медленно поднимали головы, всё громче подпевали:
– Эх, яблочко, катись по бережку,
Купил товар, давай денежку!
Отчаянное веселье вперемешку со страхом и ненавистью постепенно овладевало заключенными. Их движения становились всё смелее, глаза оживились, в них запрыгали огоньки.
– Эх, яблочко, катись по бережку…
Вдруг Дирленгер перестал взмахивать хлыстом, подозрительно прищурил глаза. Улыбка исчезла с его лица. Он, подтянув чёрную кожаную перчатку на руке, крикнул:
– Хальт!
Ганс перестал играть, опустил руки. Зорин остановился, выпрямился. С трудом переводя дыхание, он поднял упавшую шапку, вытер струящийся по лицу пот. И тут же пригнувшись, быстро, как в омут с головой, нырнул обратно в толпу пленных. Несколько человек перед ним расступились, пропустили его. Колонна пленных колыхнулась, растворила его внутри себя, задрожала, замерла.
Комендант прошёлся вдоль строя, остановился, сложил руки за спиной.
– Зольдаты! Кто хочет сохранять жизнь? Кушать хлеб, иметь сигарет, шнапс? Выходи два шаг!
Толпа настороженно притихла. В тишине раздался чей-то голос:
– А чего делать-то надо?
Дирленгер поднял хлыст, отчеканил:
– Служба великая Германия!
– Да пошёл ты! – глухо отозвался тот же голос. – Чего захотел…
Комендант твёрдо знал ещё по службе в лагере пленных под Брестом: нужно сразу навести порядок среди этих тупых туземцев. И самое лучшее оружие – это страх. Кровь всё смоет. Унесёт весь мусор. Заставит повиноваться, склонить голову. Так, как это уже сделали в Европе поляки, французы, чехи, бельгийцы, датчане и все остальные. Сегодня они все работают на немецкий рейх. Дирленгер твёрдо верил, что немцы будут владеть миром, разделять и властвовать.
Комендант метнул ненавидящий взгляд в толпу пленных:
– Кто сказать?
Он что-то быстро гаркнул охранникам, те выволокли из строя взлохмаченного красноармейца с перебитой рукой, в изодранной гимнастёрке.
– Ти?
– Ну я…
– Ты не хотеть служить Германия?
Солдат отрицательно покачал головой.
Дирленгер, похлопывая хлыстом по ладони, подошёл к красноармейцу, остановил взгляд на его груди. Там висела обожжённая, рваная ленточка от медали «За отвагу».
– Гут! – комендант поджал губы.