Смотрел на меня. Всё так же молча. И не просто взгляд – почти касание.
Я встала. Сделала шаг. Он остался.
– Эйден… – произнесла я, едва веря, что знаю имя. Оно словно само вырвалось из воздуха.
Он слегка кивнул. Угол его губ дрогнул. На мгновение – почти улыбка.
И в этот момент стекло запотело. Прямо напротив его лица.
Когда я подошла ближе, он исчез. А на запотевшем стекле осталась надпись. Тонкая, будто царапанная пальцем:
"Ты забыла."
– Ты снова его видела, – сказала бабка утром, как будто сама была там.
Я кивнула.
– Он называет тебя, потому что ты одна можешь его слышать. Но прежде чем возвращать – надо помнить. А ты не помнишь.
– Что?
– Жизнь. До этой. Ту, где он был живым, а ты – его.
Я молчала.
Бабка поставила на стол миску с кашей и кусок хлеба. Потом достала деревянную шкатулку и положила передо мной.
– Это твоя. Была. Хранилась у меня с тех пор, как ты уехала.
Внутри – маленький засушенный цветок папоротника, ленточка с вышивкой и фотография.
Старое чёрно-белое фото. Деревня. Зима. Девочка лет шести стоит на фоне замёрзшего озера. А за ней – тень. Смутная, будто проявленная не до конца. Но глаза… я узнала эти глаза.
– Это я? – прошептала я.
– Это вы, – кивнула бабка. – Он приходил к тебе ещё тогда.
– Но почему я не помню?
– Потому что между мирами есть правила. Чтобы пересекать границу, нужно отдать память. Или душу. Ты, видать, когда-то выбрала память.
Я вышла к озеру на закате.
Лёд был гладким, ровным, серо-синим. Скрипел под ногами. Деревья вокруг – как стражи. Молчаливые и терпеливые. Снег покрывал их, будто саван. А воздух… он звенел.
Я подошла к самому краю воды. Где лед начинал темнеть.
– Я не знаю, кто ты для меня… – сказала я в пустоту. – Но внутри всё дрожит, когда ты рядом. И пусто, когда тебя нет.
Ветер ударил в лицо. Снег закружился.
И вдруг – шаги. Лёгкие, но не мои.
Я обернулась – никого.
Только следы.
Два следа на снегу, идущие ко мне. Но не от меня.
И я знала: он здесь. Рядом. Не живой. Но и не мёртвый.
И что-то внутри меня начинало просыпаться. Как память, спрятанная подо льдом.
Как искра, оставшаяся после костра.
Холодная. Но живая.
Глава 3. Сны об озере
Сны начали приходить внезапно и навязчиво. Сначала – как легкие отблески, едва ощутимые прикосновения памяти, потом – яркими, почти реальными картинами, что оставляли послевкусие и холод внутри.