– Да сейчас этих *** бесчисленное множество. Никому он после выпуска будет не нужен! Лучше бы вообще тогда в университет не поступал!
Рождественский слабо чувствовал под собой пол.
– Как же не поступал бы? И в армию бы его забрали!
– Так а в армию всяко надо! Не служил – не мужик.
– Нужно было идти в медицинский. – добавила тетя Люда, покосившись на подругу. – Вон, как твой Сашка! Ему же нравится, вон! А врачи всегда востребованы, и зарплаты у них высокие.
– Да! – гордо выкрикнула Анна. – А самое главное – это очень престижно! Работу всегда найти можно, здесь ты, Люда, права! И как аристократично звучит «Я – врач», понимаете? Понимаешь? – она обращалась к матери Рождественского. – Сказать в кругу знакомых: «Мой сын – врач!». Это же настоящий билет в свет!
– Ну что вы, поступил уже и поступил… – робко выдала матушка Жени. – К тому же второй год уже учится, да, Женечка?
Рождественский совсем заблудился в тумане. Сейчас бы широко открыть глаза и оказаться в другой вселенной – стать эльфом-травником или дварфом-охотником на монстров, полуросликом-бардом или даже остаться человеком и просто гулять глубоко в лесу. Голыми лодыжками задевать мокрую траву. Лечь и уснуть в маковом поле.
Да или хотя бы сидеть в гараже Придыбайло рядом с этим гудящим нагревателем! Любоваться с друзьями украденным тележками, замерять их, пилить их, вырезать из металла каркас!
А он ведь даже ни в чем не виноват – он ведь не специально их всех подвел!
Рождественский робко кивнул. Прошло пару минут, и он встал из-за стола и, как во мгле, вышел в прихожую, в которой тускло горел свет. Из-за закрытой двери детской доносились еле слышные на фоне взрослых разговоры. В прихожей стояло неимоверное количество пар обуви разного размера. На кухне никого не было, и только глаза Людиной кошки, сидевшей на стуле, поджав лапки, мерцали в темноте.
Дверь детской тихонько приоткрылась, и из-за нее выглянул мальчик лет двенадцати, Миша. Он вышел из комнаты, огляделся и, не заметя в прихожей никого, кроме Рождественского, покрался в сторону кухни. Женя, как ему казалось, в последний раз видел Мишу не так уж и давно. Но когда они в последний раз встречались, мальчик был еще совсем с ноготок. Теперь же Миша вытянулся, стал взрослее, изменился в лице.
Мальчик опустил глаза и намеревался пройти мимо, но Рождественский, сам не поняв зачем, придержал его за плечо.