И среди них – тот камень.
Он был размером примерно с куриное яйцо, темно-синего цвета с серебристыми прожилками, которые образовывали сложный узор по всей поверхности. В тусклом свете магазина прожилки словно пульсировали, создавая гипнотический эффект. Что-то в этом камне притягивало меня с необъяснимой силой.
– Красивый камень, – сказал я, указывая на него.
Мистер Олдфилд подошел и посмотрел туда, куда я показывал. На мгновение его лицо изменилось – словно он увидел что-то ужасное, что-то, что заставило его состариться на десять лет за секунду. Но выражение исчезло так быстро, что я подумал, не показалось ли мне.
– Этот… – он замялся, снимая очки и протирая их дрожащими руками. – Честно говоря, я даже не помню, откуда он у меня. Нашел в старых коробках, когда разбирал чердак после смерти предыдущего владельца магазина. Красивый, да, но… странный.
– Странный?
– Иногда мне кажется, что он… светится. Особенно по ночам. Наверное, глупости старика, – он нервно рассмеялся. – Хотите взглянуть поближе?
Я кивнул, не в силах оторвать взгляд от камня. Мистер Олдфилд осторожно снял его с полки и протянул мне, но я заметил, что он избегает прямого контакта с поверхностью, держа камень через кусок ткани.
– Будьте осторожны, – предупредил он. – Не знаю почему, но этот камень всегда казался мне… живым.
Я взял камень в руки.
И мой мир взорвался.
Белый свет ослепил меня, заполнил каждую клетку моего тела. Я почувствовал, как земля исчезает под ногами, как мое тело растворяется и собирается заново, как время и пространство теряют всякий смысл. В ушах стоял звон, похожий на колокола, звонящие одновременно в тысяче церквей. В груди – ощущение, будто сердце разрывается на части, а потом склеивается обратно.
Образы мелькали в моем сознании: бесконечные коридоры, заполненные дверями. Каждая дверь вела в другой мир, другую реальность. Я видел версии самого себя – счастливого, грустного, успешного, сломленного. Видел Роуз в свадебном платье, Роуз, плачущую над могилой, Роуз, которая никогда меня не встречала.
А потом все резко прекратилось.
Я лежал на траве, тяжело дыша, как будто пробежал марафон. Надо мной было то же октябрьское небо, те же облака, но что-то было не так. Воздух пах по-другому – более свежо, без привычной примеси автомобильных выхлопов и заводского дыма. Птицы пели громче, их голоса были более мелодичными.