Когда девушка, наконец, переоделась и почувствовала себя чуть-чуть чище, мать уложила её в свежую, пахнущую солнцем постель. Занавески были плотно задернуты – пусть за окном хоть день, хоть ночь, главное, чтобы покой. Дом погрузился в тишину.
Отец вернулся под утро. В сапогах грязь, в глазах тревога. Дочку дома не увидел – лицо сразу потемнело.
– Где она? – спросил резко, уже разворачиваясь обратно к двери.
– Спит, – остановила его жена. – Вернулась. Всё хорошо.
– Спит? – он обернулся, голос его был хрипловатым, с напряжённой ноткой. – Ты её видела? Что с ней?
Она кивнула. Без лишних слов – он и так поймёт.
– Устала, – добавила тихо. – Много пережила.
Отец посмотрел на жену, потом на дверь в комнату дочери. Вздохнул. Но вдруг голос стал громче.
– Устала? Ты вообще понимаешь, как она себя ведёт?! Почему ты не смотришь за ней?! Это же наша дочь, а не игрушка!
Жена не ответила. Только чуть отвела взгляд. Он слишком зол, а она – слишком уставшая. Спорить было бы пустой тратой сил.
Она понимала: теперь ей нужно быть не только женой. Ей придётся стать плечом и защитой для своей девочки. А это сейчас – главное.
Отец ушёл в спальню, пробурчав что-то себе под нос. Уже тише, но в голосе слышалась тревога, которую он никак не мог прогнать. Что-то неладно в этом доме, и он это чувствовал нутром. Только не знал – насколько.
Елизавета лежала в комнате, свернувшись калачиком, прижимая лицо к подушке. Внутри – пусто, а в груди больно так, словно всё сердце перевернули. Мысли сбивались в одно: «что теперь?»
Слёзы не прекращались. Каждая – как капля соли на свежую рану. Она начинала понимать, что случилось нечто страшное. Страшнее, чем просто испуг. Это не стирается. Не исчезает. Ни с рассветом, ни с годами.
А Павел? Как теперь смотреть ему в глаза? Что сказать? Сможет ли он… принять это? Или она будет всю жизнь прятаться за улыбкой, жить, будто ничего не было?
Может, уйти? Исчезнуть? В море… в его холодную темноту… Оно не спрашивает, не осуждает. Просто берёт в объятия.
Она закрыла глаза и представила его. Тёмное, бескрайнее. Спокойное. Там – тишина. Здесь – невыносимо.
Слёзы снова побежали по щекам. Образы сменялись в голове: мать, отец, Павел, боль, страх, пустота. Утро наступило тихо, но ясности не принесло.
Павел пришёл рано, как и обещал. Солнце только-только пробивалось сквозь листву, освещая дорогу к дому. Он был радостен, в груди – волнение, но светлое. Ему не терпелось увидеть её. Всё внутри было готово – он собирался свататься.