Я же, для поддержания градуса диалога, начала искать очарование в виски.
Его запах ассоциировался у меня с ночными клубами, куда я проходила без всякого фейс-контроля благодаря лилиной протекции и с ее домом – лабораторно-чистой квартирой с огромными, всегда закрытыми окнами, сквозь которые не проникали ненавистные хозяйке детские крики с площадки.
Я стала бывать в этом доме чаще и в нем меня всегда ждал ужин и алкоголь, либо случайно оставленный кем-то из предыдущих гостей, либо специально купленный для меня – легенда менялась в зависимости от настроения Лили и оценки ею моего поведения.
Хорошим считалось поведение, при котором я максимально много слушала и также максимально соглашалась со сказанным. Ближе к последней четверти бутылки дагестанского коньяка Лиля рассказывала истории из жизни, которые периодически обрастали мистическими подробностями.
Мистику Лиля уважала больше других способов трактовки событий. Она обнаруживала в себе особые необъяснимые таланты и видела их причину в перенесенном в юности сильном стрессе. Чтобы я почувствовала всю горечь рассказываемых ею историй, она находила удачные параллели с моей жизнью или придавала историям такие краски, что я погружалась в них, как в кисель, без возможности выбраться до тех пор, пока она не разрешит мне.
Завораживающий талант. Невероятный профессионализм. Вот как надо рассказывать истории. И самое главное – после я точно знала, как преодолевать эти трудности. Не пришлось даже проживать все это – бесценный жизненный опыт уместился всего лишь в двух бутылках, выпитых на двоих.
Если каждый вечер, проведенный за рассказами Лили, делал меня чуть сильнее и круче ровесников, то что и говорить о нескольких днях, которые мы могли провести вместе благодаря командировке. И она, разумеется, не заставила себя ждать – такая уж работа. Но зимний выезд в метель на промерзшем до винтика ПАЗике не казался чем-то ужасным: Лиля ездила на нем сто раз и объяснила, как сделать поездку комфортной. Инструментарий редактора и в этот раз был нехитрым – фляжка и плед.
В скромной гостинице, куда нас поселили, Лиля быстро нашла нам компанию и организовала небольшую вечеринку в честь приезда – ведь перед началом работы неплохо бы ознакомиться с местным колоритом. Я, плохо переносящая любую дорогу, докуривала вторую пачку сигарет и мечтала скорее закончить веселье. Одно я, к сожалению, знала точно – наступит момент, когда дружелюбие Лили закончится и, клянусь, я могла поставить на любой бутылке отметку, когда это происходило. В такие моменты, когда она резко превращалась из красотки с роскошной фигурой в мужиковатого гопника, нащупывающего лом под креслом, случайные собеседники пугались и мне приходилось перехватывать инициативу в разговоре. Это утомляло, но давало ощущение абсолютного триумфа и собственной непобедимости.