В моей компетенции другое – дать характеристику (исходя из своих жизненных наблюдений) отношения Меркушкина Григория Яковлевича к вышеизложенному.
Полагаю, мои наблюдения помогут, и вполне возможно поспособствуют историкам Мордовии выбрать единственно правильное направление в изучении тыла и тыловиков села Новые Верхиссы, Инсарского района, в годы Великой Отечественной Войны.
У папы был дядя – Алексей Семёнович Меркушкин – много старше папы и Ивана Яковлевича. Дядя Алексей честно воевал, вернулся с фронта с наградами, но без ноги и нескольких пальцев на руках.
Жил Алексей Семёнович и до, и после войны по соседству с Иваном Яковлевичем – в том же селе Новые Верхиссы. Из этого села и был призван…
Папина тётя – Мария Семёновна – родная сестра дяди Алексея, тоже проживала в селе Новые Верхиссы, и тоже была намного старше и папы, и Ивана. Её муж был призван в том же селе и погиб на фронтах Великой Отечественной Войны.
Я очень хорошо помню, как папа встречал своего дядю Алексея Семёновича. Звонок, кто-то из нас открывает дверь…
– Папа, дядя Алексей…
Папа выходит из кабинета, улыбается… Подаёт руку, крепко жмёт дядину – беспалую, но сильную, крестьянскую. И.. обнимает дядю Алексея. Точно так же папа встречал своего сына, Владислава Григорьевича, после разлуки – сначала пожимал руку, а потом обнимал.
Бытует мнение, что папа очень любил своего брата Ивана. Я тоже так считала. Может, и любил. Но уважал ли?!
Я не раз присутствовала при встрече Ивана Яковлевича и папы. Надо сказать, дядя Алексей Семёнович бывал у нас намного чаще Ивана Яковлевича. Тем более, я всё отчётливо помню – вернее, не помню, чтобы папа подавал руку дяде Ивану, и ни разу не видела, чтобы папа обнял своего брата.
А как вёл себя Владислав Григорьевич? Всегда здоровался за руку с дядей Алексеем, помогал ему снять верхнюю одежду. А дяде Ивану? Просто вежливое «здравствуйте, проходите, пожалуйста». – Абсолютно точно. Так и было! У меня хорошая память.
Приезжал дедушка Кузьма Никитич – мамин отец. Вся грудь у деда в орденах!! Вот уж кому папа жал руку крепко–крепко, двумя руками. И всегда оказывал деду максимум уважения. Да не дай бог кто-то из нас, даже мама, хоть слово против дедушки скажет… Такое в нашей семье не только не приветствовалось – считалось верхом непочтительности – если не хуже.