– Я не пойду пешком, – мягко возразила Элизабет, – отец, я хочу заказать кэб до Пикадилли.
– Неслыханная роскошь! – всплеснул руками Генри, – Лиззи, пойдём вместе пешком, не стоит тратить деньги зря.
– Пусть делает, что хочет, – вдруг отозвался Чарльз, – в конце концов, благодаря её художнику наши дела пошли в гору.
Элизабет откинулась на мягкие подушки. Колёса кэба стучали по каменной мостовой. Девушка закрыла глаза, пытаясь справиться с возникшим вдруг приступом волнения. Дыхание перехватывало от страха, которому она не могла дать объяснение.
– Спокойно, спокойно, – тихо шептала Элизабет самой себе, слыша, как учащённо бьётся сердце, – всё будет хорошо.
Палладианская резиденция поразила Элизабет своей неброской, но внушительной красотой. Берлингтон-хаус, в стенах которого некогда устраивались пышные приёмы, ещё несколько лет назад рисковал превратиться в груду камней. Однако Королевская Академия художеств арендовала здание почти на тысячу лет вперёд – и тем самым, подарила потомкам прекрасный памятник архитектуры, сочетание роскоши интерьеров барокко и сдержанности классического стиля.
Элизабет почти ничего не знала об архитектурных стилях, но врождённое чувство прекрасного заставило её останавливаться в восхищении при виде монументальной колоннады главного фасада, роскошно расписанных потолков, витой лестницы главного входа. Возможно, девушка смотрелась странно среди толпы народа, чувствовавших себя в интерьерах Берлингтон-Хауса вполне вольготно. Однако, как бы ни красиво было само здание Академии, Элизабет не терпелось познакомиться с работами художников.
Выставка прерафаэлитов занимала два зала. Их течение было относительно новым, поэтому на лицах посетителей отнюдь не читался бурный восторг. Буржуа несколько растерянно переглядывались друг с другом, будто бы спрашивая, какую позицию им занять в отношении этих странных картин, будто вышедших из иллюзорного мира снов. Сквозь толпу то и дело сновали репортёры – на следующий день в газетах выйдут статьи, посвящённые новой выставке, и тогда уже точно будет понятно, какое место занимают прерафаэлиты в мире искусства.
Элизабет бродила среди толпы, слушая обрывки их разговора. Растерянность уступила место любопытству. Пусть она и чувствовала себя как горничная на пиру у господ, но постоянно напоминала, что является приглашённой, гостьей, а значит, находится наравне со всеми.