Дарби взглянул на планшет, уже загружавший отчёт:
– Я передам всё, что у нас есть, – сказал он. – Но сначала – собрать доказательства. Здесь, в этой лаборатории, остались артефакты: перчатка-сигнализатор, капсулы с «погружёнцами», записи активации.
Ярн тяжело кивнула:
– Тогда я пока перекрою доступ к главному входу и запрошу подкрепление. Не хочу, чтобы кто-то ещё проник внутрь прежде, чем мы эвакуируемся.
– Хорошо. Будем работать по старинке: тихо, внимательно и… вдвоём.
Они разошлись в стороны: Ярн направилась к наружной двери, Дарби – в архивную зону лаборатории. Коридор с капсулами встретил его холодным светом. Он остановился у первой капсулы, вытер пыль с защитного купола и активировал сенсор сканирования. На дисплее высветились цифры:
ИД: 17-А
СТАТУС: Невостребованный эксперимент
ВЛИЯНИЕ НА СОЗНАНИЕ: 3.6 балла по шкале аномальных контактов
ОПИСАНИЕ: Капсула для пробного «погружения» индекса когнитивной совместимости.
– Вот оно что… – пробормотал Дарби, внимательно разглядывая надпись. – Если эта «индексация» доходит до 3.6, доброволец входит в фазу «открытой связи».
Он осторожно вынул капсулу из крепления, спрятав её за пазуху плаща, и бросил взгляд на соседнюю ёмкость: внутри, едва заметно, плавал обломок трубки с высушенной резкой бороздкой, будто по плазме провели горячим лезвием.
– Следующая цель: найти журнал экспериментов. Где-то здесь должны быть записи последнего запуска…
Дарби помчался к архивному шкафу, отодвинул тяжёлые контейнеры и нашёл узкий ящик с брошюрами. Он вытащил первую, обложка которой была надорвана и испачкана эфрозоном. Заголовок гласил: «Протокол 42-C: Активация Эхо-Механизма».
– Это именно то, что нужно, – тихо прошептал он. – Все ответы у меня на руках.
В этот момент раздался приглушённый стук по металлической двери, за которой стояла Ярн:
– Исаак, ты готов уходить? Я заблокировала вход, ждём подкрепление через семь минут.
– Почти, – ответил Дарби и сжал в руке перчатку-сигнализатор. – Пять… четыре… три… два… один…
И когда стальная дверь медленно закрылась перед ними, погружая оба офицера в полумрак коридора, в эфире вновь гулко прогремела молния эфрозона – предвестник того, что грань между разумом людей и живой стихией планеты стала тоньше, чем они могли представить. Игра, начатая Киллмором и продолженная ими, уже не была просто расследованием: она превратилась в опасный обряд, где судьба целого мира зависела от того, успеют ли люди разгадать эхо эфрозона или станут жертвами собственного любопытства.