Дарби долго стоял у ручного пульта, вслушиваясь в утихающий стук газа по трубам. Туман эфрозона медленно опускался с потолка, стелился по полу машинного зала, обволакивая их ботинки ледяным прикосновением. Ярн, всё ещё напряжённая, отступила к стене, держа руку на рукояти пистолета.
– Мы снизили давление, – наконец сказала она, – но что если этот человек прав? – Она кивнула в сторону платформы, где они встретили «погружённого». – Что если активированное ядро действительно «пробудило» нечто внутри планеты?
Дарби поднял фонарь и провёл лучом по силуэтам энергоблоков. Отражённый свет играл на их металлических жилах, в которых по-прежнему жужжал эфрозон.
– Я не знаю, Вайолет, – ответил он, тяжело выдыхая, – но слухи об «эхе эфрозона» не появились на пустом месте. Наша Дирекция фиксирует колебания на орбите и по всей поверхности. Кто-то – или что-то – пытается связаться.
Ярн подошла ближе:
– Нам нужно вернуться наверх и доложить. Эта лаборатория должна быть под контролем, но я не уверена, что у нас есть полная картина.
Дарби кивнул. Они выключили фонари, и машинный зал погрузился в глухую темноту, пронзаемую лишь зелёным мерцанием плазмы в трубах. Воздух стал казаться ещё гуще, электризованным. Они выбрались из зала, снова прошли по трапу к коридору с капсулами и поднялись по люку наверх.
В момент, когда они вышли на поверхность главной лаборатории, коридор зловеще затрясся: настенные панели задрожали, а за стеклом купола – ставшим вдруг слишком хрупким – мелькнул разряд ярко-голубой молнии. Гул глубокого ударного резонанса прокатился по всем стенам.
– Что это было? – в изумлении спросила Ярн.
– Похоже, активировалась не только система самозащиты… – Дарби усмехнулся горько. – Я никогда ещё не видел настоящую плазменную молнию эфрозона так близко.
Страх и восторг смешались в их лицах. Ярн шагнула к смотровому окну в двери:
– Через это стекло… я вижу, как в атмосфере пробуждается шторм. Видишь эти спирали подсвеченных каналов? Это заряд эфрозона, устремляющийся к «перекату».
Дарби присоединился к ней:
– И он идёт точно на орбитальную станцию. Значит, сигнал, перехваченный Синклер и Мэй, – не просто случайный шум, а предвестник масштабного событий.
Ярн отступила:
– Нам нужно предупредить «Перекат» и Сенатора Тана. Если связь с орбитой оборвётся, у нас не останется ни шансов, ни сведений.