Бросив рюкзак на снег, я плюхнулся сверху. Надо сказать, что для моей вылазки друзья одолжили мне этот самопальный капроновый мешок, мастерски пошитый из бэушного химфильтра. А на таком изделии можно смело сидеть посреди сугроба. С моим старым брезентовым «абалаком» всё было бы сложнее: там сперва на снег постели клеёночку, а уж потом, на неё, клади рюкзак. В противном случае, тебе будет гарантирована пара килограмм намокшей ткани.
Когда я освободил лыжи от снега, стало ясно, что наст, как наждачная бумага, счистил всё – даже смолка, которую я наносил год назад, осталась редкими тёмными островками. Вот это я не учёл. Лыжной мази при таком расходе, может, хватит на один переход или чуть дольше… Одна надежда, что похолодает. Конечно, в крайнем случае, можно натирать и свечкой, но она у меня одна и нужна по своему прямому назначению. Да и мажется хуже…
Я натёр лыжи, надел рюкзак, с благодарностью вспомнив своих друзей, и посмотрел на часы. Время. Скорость движения будет невелика, пройти надо порядочно, а к шести начнёт смеркаться. Где-то впереди, по левому берегу, должна быть хижина. Если не найду, придётся что-то срочно придумывать для ночлега. Так что, ходу, ходу!
И мой марафон начался: я бежал-шёл-вставал-мазал, бежал-шёл-вставал-мазал… Это было бесконечно. Запасы мази стремительно таяли. Ближе к вечеру я заметил в глубине мыска, среди редких деревьев, нестандартный сугроб с подозрительно треугольным верхом. Так может выглядеть засыпанная снегом хижина. В надежде, что мне повезло, я проложил курс туда.
Да-да, с каждым шагом всё отчётливее проступали контуры погребённого под снегом дома. Вскоре обнаружилась дверь, выглядывающая из сугроба. Чтобы её открыть, пришлось потрудиться. В качестве лопаты в ход пошли лыжи, руки, палки и кусок фанерки, который я прихватил из дома для походных нужд.
Спустя полчаса, после нескольких хороших рывков, дверь поддалась, открыв тёмный провал, в конце которого бледно светилось остатками дня маленькое оконце. Не снимая лыж, я, пригнувшись, вошёл внутрь. Когда глаза привыкли к полумраку, удалось оглядеться. Помещение было совсем небольшим – где-то два на четыре. Вдоль стен – узкие нары, а между ними, у самого окна – дощатый столик. И тут взгляд упал на пачку слежавшейся соли в надорванной бумажной упаковке. Что-то внутри ёкнуло, и стало понятно, чего хочу сейчас больше всего на свете! Не снимая рюкзака, навалившись грудью на стол, схватил застывший соляной кирпич и принялся жадно его лизать…